Творимая легенда

Второе издание «Творимой легенды» в определенном смысле можно считать и ее вторым вариантом. Изменения касаются не только окончательной формулировки названия («Творимая легенда» вместо «Навьих чар») и стяжения двух первых частей («Творимая легенда» и «Капли крови») в одну («Капли крови»), но затрагивают роман и глубже. Это относится прежде всего к содержанию: исключению одних эпизодов и добавлению других. Так, во втором варианте исключены сцена наказания розгами в полицейском участке девушки – участницы массовки и эпизод с внушением Триродовым своей воли казаку, застрелившему молодого рабочего-революционера. Вместе с тем второй вариант дополнен историей Матова-старшего, раскрывающей и «чудотворческую» деятельность Триродова-химика, и происхождение одной из странных призм, находящихся на столе в его кабинете. Относится сюда также и перемещение эпизодов внутри текста. Эпизод, например, с художницей, собирающейся рисовать королеву Ортруду в паре с Имогеной Мелладо, и странное поведение последней предстает в первом варианте лишь как бредовая галлюцинация умирающей в конце второй части героини, а во втором варианте он выступает как реальность. Всем этим достигалась цель не только более упорядоченного и гармонического распределения материала, но и большего прояснения основной концепции романа. Да, собственно, и заменой заглавия она уже достаточно определилась в более оптимистическую сторону. «Навьими чарами», несомненно, подчеркивалась мысль об активности «мертвых», роковых, неподвластных человеку сил иного бытия. «Творимая легенда» же в качестве основной действующей силы предполагает уже только самого человека. Все герои романа участвуют в творчестве легенды. Одни своей красотой и добротой, другие просто красотой без доброты, третьи своими преступными наклонностями, заключенной в них силой зла, четвертые своими несчастьями и почти все своей любовью, страданием и мечтой. А над всеми ими возвышается подлинный демиург этого огромного мира, созидаемого творческой силой духа, – сам автор.

Наш текст «Творимой легенды» печатается по второму («сириновскому») изданию.

Капли крови^*

Глава первая.

«К жарким лобзаниям тяжело и медленно вздымающегося змия». Образ солнца в виде мифического змея или дракона присутствует как в поэзии, так и прозе Федора Сологуба, свидетельствуя тем самым о значительной роли в мировоззренческой концепции художника. В 1906 г. выходит даже отдельным изданием книжечка стихов поэта (6-я) под названием «Змий», разрабатывающая мотив солнца как извечно тяготеющего над человеком космического зла и проклятия: «Восходит змий горящий снова и мечет грозные лучи» (Сологуб Федор. Стихотворения. Л., 1978. С. 286).

Туника – у древних римлян род рубашки (из льна или шерсти), носившейся под тогой.

«Желтый цвет радовал Елисавету. В этом было очень далекое, досознательное воспоминание». – Этому утверждению в какой-то мере близко истолкование желтого цвета О. Шпенглером как цвета (наряду с красным) эстетически универсально-элементарного, «первоначального»: «Желтый и красный – популярные цвета, цвета народных масс, детей и дикарей» («Закат Европы». М.; Л., 1923. С. 247).

Глава вторая.

Уайльд Оскар (1854–1900) – английский поэт, драматург, прозаик символистского направления. Как философ утонченного эстетизма был весьма популярен среди русских символистов.

Глава третья.

Лесной зой – эхо, как воплощенный образ некоего существа.

Божественный отрок – по всей вероятности, имеется в виду Антиной – прекрасный юноша (родом из Греции), любимец римского императора Траяна (2 век н. э.), обожествленный за свою красоту после трагической гибели.

Глава четвертая.

Цезаропапизм – государственная система, противоположная теократии, при которой светской властью (монархом) присваиваются функции духовной власти. Была присуща Византии.

Адонаи – обращение к богу у древних евреев, заместившее впоследствии имя самого верховного бога Яхве.

«Идет Хам и грозится пожрать нашу культуру». – Хам – в библейской мифологии один из сыновей праведника Ноя, в дальнейшем нарицательное имя человека низких душевных качеств. Здесь имеется в виду возможный захват власти плебеями с их угрозой расправы с привилегированным сословием и культурой. В эпоху Сологуба, эпоху социальных волнений, – эти опасения носили весьма актуальный характер и даже породили специфическую формулировку недалекого будущего времени как времени «прихода Великого Хама» (Д. С. Мережковский)

Смердяков – герой романа Ф. M. Достоевского «Братья Карамазовы».

Глава пятая.

Блузник – распространенное (с неодобрительным оттенком) название в начале XX в. рабочего.