Творцы античной стратегии. От греко-персидских войн до падения Рима

Что касается самого мира, краеугольного вопроса афинской политики, Перикл исполнил мастерский маневр. Выбор Каллия в качестве переговорщика имел важное значение. Он приходился зятем Кимону, был женат на его сестре Эльпинике. Его назначение послом свидетельствовало о том, что дружба между Периклом и Кимоном пережила смерть последнего и что Каллий, должно быть, немало сделал, чтобы переубедить сторонников политики Кимона. Вообще-то Перикл и по иным связям и знакомствам принадлежал к партии Кимона и продолжал держаться их на протяжении многих лет. Как выразился современный ученый, «за публичной политикой афинского государства стояли семейные узы, политика великих домов, и здесь Перикл был своим»[30].

Политические маневры Перикла, похоже, носили характер действий на публику, если верна реконструкция крупного современного историка. После победы на Кипре афиняне посвятили богам в знак благодарности десятую часть трофеев и поручили поэту Симониду восславить поражение персов. Он «восхвалял доблесть эллинов на Кипре, именовал эту битву величайшим сражением, какое когда-либо видел мир. В то же время это был памятник всем персидским войнам, отношение к которым олицетворял собой Кимон»[31]. Можно полагать, что Перикл стоял за этой пропагандой, из чего следовало, что война была выиграна славной афинской победой, а не завершилась мирным договором, и что Кимон как бы осенял новую политику Перикла. Одновременно памятник Кимону был призван утихомирить его друзей и привлечь их на свою сторону.

Периклу требовались примирение и единство в Афинах. Ведь, несмотря на заключенный мир, он отнюдь не собирался распускать союз, трансформировавшийся в империю. Он не хотел жертвовать славой, политической и военной властью, а также денежными поступлениями. Афины нуждались в империи для своей безопасности и для создания и поддержания великого демократического общества, которое виделось Периклу. В частности, это величие предполагало весьма затратную строительную программу, финансируемую из имперской казны, пусть войны больше нет. И потому Перикл и афиняне стремились обосновать необходимость продолжения платежей, равно как и направить союзников к новым целям.

Но в империи уже возникали проблемы. В 454–453 гг. до н. э. в списке «данников» находим 208 городов, совокупный взнос которых равен 498 талантам. Четыре года спустя городов всего 163, а взнос равен 432 талантам, причем некоторые внесли лишь частичную оплату, некоторые заплатили с опозданием, а третьи не пожелали платить вообще. Нерешительность, неопределенность и мятежи угрожали существованию империи. В то же время Афинам стала снова грозить Спарта. Перемирие, заключенное Кимоном, действовало еще несколько лет, но его самого уже не было рядом, чтобы умиротворить спартанцев снова. Между двумя ведущими греческими державами копились разногласия, и никто не был уверен, что их удастся преодолеть без войны. А вот планы Перикла настоятельно требовали мира.

Вскоре после этого был заключен Каллиев мир. Перикл попытался избавиться от насущных проблем весьма творчески. Он внес в народное собрание законопроект, «предложение о том, чтобы все эллины, где бы они ни жили, в Европе или в Азии, в малых городах и больших, послали на общий съезд в Афины уполномоченных для совещания об эллинских храмах, сожженных варварами, о жертвах, которые они должны принести за спасение Эллады по обету, данному богам, когда они сражались с варварами, о безопасном для всех плавании по морю и о мире»[32].

Посланников направили во все уголки греческой ойкумены, поручив передать приглашение «принять участие в совещаниях о мире и общих действиях Эллады». Перикл, как выразился один ученый, «взывал к грекам, дабы создать новую коалицию и совершить то, что должен был сделать союз 480 г. до н. э. во главе со спартанцами, – должен был, но не сумел, – и обеспечить мирные потребности, которые до сих пор удовлетворял Делосский союз»[33]. Кроме того, в этом приглашении предъявлялись афинские претензии на всегреческое лидерство, на новых основаниях. Война объединила греков, а поддержание мира и безопасности должно еще прочнее закрепить их единство. Религиозное благочестие, панэллинизм и общее благо – таковы были новые основания сохранения лояльности и жертвенности.