Творцы грядущего

– Что же вам еще хочется знать?

– Мне хотелось бы узнать, что вы делаете, когда кессон будет опущен до твердой породы.

– Если порода лежит наклонно, мы стараемся выровнять ее и приготовить хороший цоколь, работая динамитом.

– Как, вы взрываете породы внизу в таком тесном помещении?

– Да, разумеется, все землекопы выходят оттуда, когда заряд взрывают. Внизу шахты есть откидные двери, поднявшись в шахту, люди втягивают их наверх, и заряд взрывается электричеством.

Сквайр показывает рубец у себя на лбу.

– Вот посмотрите. Это я парнишкой приобрел, когда еще не взрывали динамит электричеством. Я должен был заложить динамит в дыры, приспособить зажигательные шнуры и зажечь; затем я побежал вверх по лестнице. Но, вероятно, какой-то шнур оказался слишком короток; взрыв произошел прежде, чем я смог захлопнуть дверь. Треск был оглушительный: куски камня летели по всем направлениям, один взлетел вверх, попал мне в лоб и здорово поранил меня. Думал, жив не останусь.

– Да, представляю себе. Ну, а что вы делаете после взрыва?

– Тогда-то мы и закладываем бетон. Сначала его кладут около заостренных краев и постепенно подвигаются к середине, потом заполняют шахту до тех пор, пока не будет заполнено ее отверстие, а все сооружение не станет сплошной бетонной массой.

– А кессонные оболочки вы оставляете в земле?

– Разумеется. Шахты же иногда устраиваются разборные, так что их можно вытащить. Такого рода та, в которой вы были. Ну, что еще? – спрашивает Сквайр.

– У меня больше нет вопросов, а у тебя, Джим?

– У меня тоже нет, пока я не побываю снова внизу!

– Если хотите, – говорит нам Сквайр, – спуститесь с Дэнни Роком в один из кессонов глубокой кладки. Мы хотим по обеим сторонам нашего дома заложить крепкие насыпи на твердые породы. Дело в том, что нам нужны довольно глубокие подвалы, а близлежащие здания построены на неглубоких фундаментах. Еще совсем недавно так закладывались все фундаменты. При этом вбивают сваи как можно плотнее одна к другой в песок и ил, на них устанавливают решетку из железных рельсов, и они служат опорой для столбов здания. Этот род кладки фундамента сам по себе хорош, но если рядом будет выкопана глубокая яма, песок под тяжестью дома станет просачиваться в эту яму, и здание значительно осядет.

В Чикаго почти все здания построены на таких фундаментах. Верхний пласт земли под городом представляет собой толстый слой глины; как основание, он не плох, но немало крупных строений в этом городе постоянно садятся. Поэтому под столбы подставляют десятки гидравлических домкратов и время от времени поднимают здание на его первоначальную высоту. А здесь нам приходится возводить стену вокруг нашего фундамента, чтобы уберечь подвалы от засыпания их песком.

Ну, отправляйтесь с Дэнни Роком, он все вам объяснит, я не знаю человека, более опытного в работе с кессонами.

Дэнни Рок, высокий и ширококостный ирландец, словно по зову входит в это время в комнату и изъявляет полную готовность все нам показать.

Кессон, в который мы попали, был метра полтора ширины при шести метрах длины. Несколько рабочих копали песок, в котором глубоко увязали наши ноги. Мы попробовали его рукой, он оказался совершенно сухим.

– Дрянной песок, – замечает Дэнни Рок, – не будь он под давлением, это был бы самый худший сорт наносного песка.

В рабочем помещении один человек был занят тем, что закладывал паклей и глиной дыру в кессоне около самой крыши. В руках у него был факел, при ближайшем осмотре оказавшийся простой свечой. Кислород кессона вытягивал пламя больше чем на десять сантиметров, и оно красиво колебалось в воздухе.

– Эй, ты, осторожнее, – кричит Дэнни, – подальше держи свечу от дерева, а то устроишь пожар!

– Разве может загореться сырое дерево? – спрашивает Билл.

– Разумеется, если там дыра, вытекающий воздух потянет за собой пламя и будет пожар. Осторожнее, бездельник!

Рабочий споткнулся, хотел за что-нибудь ухватиться, чтобы удержаться, но на свою беду дернул электрические провода, прервал подачу напряжения, и мы погрузились в полнейшую темноту. Даже свеча погасла, потому что он упал на нее и погасил пламя. Светился только огонек в трубке Дэнни Рока.

Ребенком я как-то читал рассказ о мальчике, который полез вслед за кроликом в пустое дупло и был заперт там, как в капкане, направленными внутрь щепочками. Ужас этого положения произвел на меня тогда глубокое печатление, и то же чувство ужаса охватило меня теперь. Едва сдерживаюсь от крика. Кто-то чиркает спичкой, ярко вспыхнувшей. Зажигают свечу, а спичку небрежно отбрасывают в сторону. Почти в ту же минуту, словно от взрыва, разгорается яркое пламя.

– Пакля! – кричит Дэнни Рок.

Громадная куча ее лежала посреди рабочей камеры, вся объятая пламенем; нестерпимая жара. Мы бросаемся на песок, чтобы уберечь наши лица от горящей пакли. Не было сомнений, что если не удастся затушить огня, через несколько минут загорится крыша; сгорит крыша, бетонная масса обрушится на нас и передавит, как мух. Но, еще вернее, мы раньше сгорим. Все это с молниеносной быстротой проносится в моей голове.