Читаем Творцы прошлого (Книга 1) полностью

После того, как горничная вернула ключ на место, Пчелкин подошел к конторке, и, встав за нее, выдвинул из-под нее выдвижной ящик. В ящике оказалась доска, усеянная клавишами, на подобие тех, что у печатной машинки. Но на этой клавиатуре, в отличие, например, от машинки "Феликсъ", не было верхних рядов с заглавными буквами. Для цифры "один" имелась отдельная клавиша, не совмещенная с "I". Буква же "Ъ" находилась с правого края верхнего ряда клавиатуры, а не слева от буквы "А", как привыкли все видеть на печатных машинках.

Затем Вольемар поднял столешницу этой конторки, и на обратной ее стороне оказалась светящаяся картинка, как в кинематографе, только цветная. Картинка изображала голубое небо с синими облаками, посреди которого толстыми буквами было начертано англицкое слово "Windows". Через несколько секунд картинка сменилась другим изображением. На светло-зеленом фоне появились маленькие песочные часы. Но вскоре они исчезли, и появились какие-то разноцветные прямоугольники, которые ровными рядами были расставлены по всей площади экрана.

- А это еще что такое? - недоуменно спросил Лихославский.

- Это - рабочий стол, - ответил ему Вольдемар.

- Ясно, что не камин.

- Если ясно, так что ж спрашиваешь?

После этого Пчелкин подошел к своему телефонному аппарату, ловким движением отцепил от него провод и засунул его в какое-то отверстие позади конторки.

- Сейчас подключимся, - заверил Пчелкин ничего не понимающего Лихославского.

С этими словами он вытащил из еще одного потайного ящика конторки странный предмет, сделанный, как показалось Лихославскому, из слоновой кости. С одной стороны этот предмет был плоским, с другой - выпуклым. Посередине плоской его стороны имелось маленькое отверстие, из которого вырывался рубиново-красный огонек. В довершение всего следует отметить, что этот предмет был привязан проводом, судя по всему, электрическим, другой конец которого уходил в темную глубь ящика и там бесследно терялся.

Пчелкин стал производить с этим предметом какие-то непонятные манипуляции. Он водил этим предметом по дну того ящика, из которого он этот предмет достал. Водил он его то взад, то вперед, то влево, то вправо. При этом по экрану быстро носилась то вверх, то вниз, то влево, то вправо какая-то маленькая белая стрелка, и Лихославский сообразил, что движения этой стрелки как-то связаны с теми странными манипуляциями, которые производил Пчелкин с этим непонятным предметом. Время от времени Пчелкин нажимал на одну из двух кнопок, имеющихся в передней части предмета, вследствие чего на экране то возникали, то исчезали какие-то картинки. Наконец где-то внутри конторки что-то затрещало, потом завыло, потом зашипело, и Вольдемар торжествующе произнес:

- Подключились.

Изображение на экране стало чисто белым. Лишь в самой верхней части имелась тонкая темно-синяя полоса. Под этой полосой во всю ширину экрана тянулся светло-серый прямоугольник, внутри которого было прорезано длинное и очень узкое окошко. Пчелкин навел на это окошко бегающую стрелку и щелкнул по кнопке предмета указательным пальцем. У левого края окошка появилась мигающая вертикальная палочка. Теперь Пчелкин обратился к клавиатуре. Не уступая в сноровке барышне-машинистке он застучал по клавишам. Сперва он три раза стукнул по букве "W", от чего эти буквы одна за другой появились там, где только что стояла мигающая палочка. Сама же палочка переместилась и встала справа от последней из трех "W". Далее Пчелкин поставил точку и стал печатать какое-то непонятное слово латинскими буквами. Сделав это, он нажал большую клавишу с надписью "Enter" в правой части клавиатуры, и белый квадрат, мигнув, сменился новым изображением. С быстротой молнии на нем мелькали теперь фотографии незнакомых Модесту людей.

- Я понял, - проговорил Модест. Эта машина работает по тому же принципу, что и зеркало в "Сказке о мертвой царевне".

- Почти угадал, - подтвердил Вольдемар.

Тем временем на экране одна за другой продолжали мелькать физиономии, пока это мелькание вдруг не остановилось на фотографии Элен.

- Вот она, - проговорил Вольдемар.

- Вижу, - ответил Лихославский.

Пчелкин навел стрелку на фотографию, и в этот момент стрелка превратилась в изображение руки с оттопыренным указательным пальцем. Коллежский асессор вновь нажал на том странном предмете щелкающую кнопку, фотография на экране уменьшилась, а на черном фоне появился белый текст:

Сталь Елена Михайловна (Helen de Staёl) 1.05.1881

Отец: Michael de Staёl, потомственный колдун-чернокнижник.

Мать: Сталь Леда Федоровна, певица в кафешантане, сирота, родители неизвестны.

- Хорошо, что они им неизвестны, - прокомментировал Вольдемар.

Родилась в Париже на Монмартре.

- Ну и квартальчик, - произнес Лихоставский. - Воры да проститутки.

- Ну, еще и художники, - добавил Вольдемар.

- Во-во, - согласился Модест. - Всякий, в общем, сброд. Узнай моя матушка о том, где Элен родилась, ни за что бы брак не одобрила.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное
1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее