Творцы Тарта Рары. Цикл «Постскриптум легенды». Том 2

Возможно, сказалось ощущение свободы и независимости, и не было ощущения, что свобода делать «что хочется» обусловливает острую необходимость делать «что надо». Отсутствие внешнего руководства привело к хаосу, праздности, потреблению без воспроизводства, и, как результат, к падению уровня жизни, анархии, междоусобицам при попытках перераспределения остатков, самоуничтожению.

Как?

Ну, взяли мы в новую жизнь, например, ружья для охоты, защиты и пр. В первые дни и месяцы вместо сбережения патронов палили в восторге салюты из этого ружья, не чистили его, не следили за сваленными горой под открытым небом боеприпасами. Потом спохватились, что боеприпасы стали подходить к концу, а механизмы ружья заедать, что на остатки патронов стали претендовать соседи, предлагая взамен что-то или просто пытаясь их присвоить любыми путями. Пришло время, когда патронов не осталось ни у кого в популяции, механизмы ружей стали не нужны и оказались разбазарены, утеряны, стволы использовались как рычаги, трубки, погнуты, поржавели. Луками пользоваться не научились, копьями тоже. Сколько за это времени было уничтожено и погибло зря людей никто не посчитал. А погибали в том числе, а то и в первую очередь те, кто мог бы по своим знаниям и умениям наладить производство, – пусть даже штучное для начала, – хотя бы простых кремниевых ружей и простого черного пороха.

Значит, остались без огнестрельного оружия. Потом пришло время ножей, – поломаны, сточены, потеряны, проржавели, – еще раньше тряпки, спички, соль… Не успев построить пирамиды, храмы, города, умерли люди, умевшие это делать.

Ушедшие и отделившиеся первыми группы тоже по разным причинам не минули такой участи. Как бы не были бережливы, а запасы в любом случае заканчиваются.

Постепенно стали лишаться и языка. Пятое поколение располагало словарным запасом и произношением просто катастрофическим для понимания теми, кто первыми прибыли сюда. А потом…

Словом, после очередного выхода и взгляда на окружающий меня мир, я обнаружил просто племена диких голых человекоподобных существ, которые гуляли по лесам, питались ягодами и воевали с дикими животными простыми камнями. Они уже не умели даже добывать огонь…

Предисловие. Бар

– Как-то так всегда получалось, что я всегда дрался в баре… Вот хотел я этого, или не хотел!… Говорят, что дороги выбирают нас… Но или драка выбирает меня, или кто-то другой…

– А что ты для этого предпринимал? Ну, не стоял же ты каждый раз посреди бара с криком: «Давайте подеремся»!

– Да, и такое было. И не обязательно кричать именно эти слова. Достаточно сказать: «Повеселимся, ребята!» – или: «Это был мой бифштекс!»

– Хорошо, но ведь было же так, что ты просто не вставал из-за стола?

– Было, конечно было. Но тогда подходили к моему столику и просили потанцевать. Например, с моей дамой… Или на моем столике…

– С твоей дамой на твоем столике?

– Да нет, это ты перегнул. Дамы и столик – это разные дни и разные места.

– И тебе никогда не удавалось спрятаться от драчунов?

– Пробовал. То я на барную стойку забирался от них, то на люстре висел, или бежал…

– А куда бежал?

– По-разному. Например, к своей машине за пулеметом. Или на корабль.

– А сменить бар не пробовал?

– Тоже пробовал, но обычно становилось еще хуже. То обстрел снайпера, то взрывы автомобилей перед окном, то какие-то мужики в балаклавах атакуют.

– И ты с ними дрался? Со снайпером и мужиками в балаклавах?

– Нет, не с ними! С толпой, – надо же было покинуть помещение в числе первых. А с теми мужиками разобралась мимоходом моя охрана.

– А в ресторан сходить слабо было? Почему обязательно бар?

– Тоже пробовал. Но на танц-поле обязательно подойдет какой-нибудь хмырь и настоятельно предложит потанцевать мою даму. Ну, одну из моих дам, конечно. Он же не понимает, что моих дам танцую только я.

– Не завидую я тебе. Я бы от такого ушел в монастырь.

– Я и ушел. Точнее уплыл. На корабле «Монастырь». Пиратском корабле с экипажем из боевых монахинь. Ты даже представить себе не можешь, сколько в результате этого было драк и войн!

– А мир, в котором ты живешь, поменять не пробовал?

– Пробовал. Точнее, делаю это постоянно.

Ты же знаешь, что мы создаем новые миры. НО-ВЫ-Е!!! Совершенно новые. Но они вновь и вновь становятся похожими на старые, уже известные нам. И словно ранее пройденные пути повторяются, множатся в своей внешней вариабельности и лишь копировании по сути. Дело в нас? Или в том, что вариабельность сути не так уж и велика? И все варианты нами уже пройдены, испробованы?

Мы создаем новые миры, – каждый день… Помнишь, «день первый», «день второй» и т. д., до самого «день седьмой»? Но мы работаем над этим созданием миров не только дни, но и каждый час, каждую минуту, секунду, – и так длится годы, столетия, миллионылетия! Мы создаем вариабельность внешнего из ограниченного числа вариантов сути.

А суть в том, что от «день первый» до «день седьмой» не неделя, не семь дней, а ВЕЧНОСТЬ! И бесконечное количество рукотворных и стихийно рожденных миров.