Творцы заклинаний

Его жена фыркнула и взяла из мужниной безвольной руки стакан. Понюхала. Посмотрела на бочки – на десять бочек. Встретила нетвердый взгляд Скиллера. В своем отдельном раю на двоих они начали беззвучно подсчитывать сумму, которую можно выручить за шестьсот галлонов трижды очищенного белого горного яблочного бренди. Но вскоре у них закончились цифры.

Госпожа Скиллер соображала быстрее, чем муж. Она нагнулась и улыбнулась Эск, которая чувствовала себя слишком усталой, чтобы толком сощуриться в ответ. Улыбка вышла не очень удачной, поскольку госпоже Скиллер явно не хватало практики.

– Как ты сюда попала, малышка? – спросила трактирщица голосом, который наводил на мысли о пряничных домиках и захлопывающейся дверце большой печи.

– Я была с матушкой и потерялась.

– А где сейчас твоя матушка, дорогуша?

«Бум-м», – снова грохнули дверцы печи. Всем блуждающим в метафорических лесах предстояла тяжелая ночь.

– Полагаю, где-то.

– Ты хотела бы поспать на большой перине, славной и теплой?

Эск посмотрела на госпожу Скиллер с благодарностью – хотя у нее появилось смутное ощущение, что лицо женщины напоминает мордочку нетерпеливого хорька, – и кивнула.

Вы правы. Чтобы разобраться с этим, одного проходящего мимо дровосека будет мало.

Матушка тем временем находилась в двух кварталах от трактира. Согласно общепринятым стандартам, она тоже заблудилась. Правда, сама она взирала на создавшуюся ситуацию с несколько иной точки зрения. Матушка всегда знала, где находится, просто заблудилось все остальное.

Выше уже упоминалось о том, что отыскать человеческое сознание гораздо труднее, чем, скажем, сознание лисицы. Человеческое сознание, которое наверняка узрит в этом какую-то инсинуацию, обязательно поинтересуется почему. А вот почему.

У животных сознание простое и потому очень четкое. Животные не тратят времени на то, чтобы разделять переживания на мелкие кусочки и раздумывать о том, что они упустили. Все великолепие вселенной четко выражается для них в виде а) того, с чем спариваются; б) того, что едят; в) того, от чего убегают и г) камней. Это освобождает животных от ненужных мыслей и придает их сознанию остроту, направленную только на то, что действительно имеет значение. По сути дела, ни одно нормальное животное даже пытаться не станет одновременно ходить и жевать резинку.

Средний же человек сутками напролет думает о самых разнообразных вещах, постоянно отвлекаемый десятками биологических календарей и хронометров. У него бывают мысли, которые он вот-вот произнесет вслух, личные мысли, настоящие мысли, мысли о мыслях и целая гамма подсознательных мыслей. С точки зрения телепата в человеческой голове царит какофония. Это железнодорожный вокзал, где все репродукторы говорят одновременно. Это весь спектр станций длинных, средних и коротких волн – причем некоторые из станций никак нельзя назвать приличными, это пираты-отщепенцы, промышляющие в запретных морях и проигрывающие полуночные пластинки с непристойными стихами.

Матушка, пытающаяся отыскать Эск при помощи чтения сознаний, с равным успехом могла искать иголку в стоге сена.

У нее, конечно, ничего не вышло, но сквозь многоголосые завывания тысячи одновременно думающих мозгов пробилось достаточно отголосков смысла, чтобы убедить матушку, что мир и в самом деле так глуп, каким она всегда его считала.

На углу она встретилась с Хильтой. Та несла с собой метлу, чтобы начать поиск с воздуха (хотя ей нужно было соблюдать осторожность, ибо жители Охулана обеими руками голосовали за Поддерживающее Притирание, но летающие женщины, по их мнению, это уж чересчур). Хильта была расстроена.

– Понятия не имею, куда она подевалась, – развела руками матушка.

– А ты к реке спускалась? Она могла свалиться в воду!

– Тогда бы она мигом выпрыгнула обратно. Кроме того, она умеет плавать. Я думаю, она где-то прячется, черт бы ее подрал.

– И что нам делать?

Матушка смерила подругу испепеляющим взглядом.

– Хильта Козлиха, мне за тебя стыдно, ты ведешь себя как трусиха. Вот я, к примеру, разве я обеспокоена чем-нибудь?

Хильта посмотрела на нее.

– Да. Немного. Твои губы стали тонкими-тонкими.

– Я просто сердита, вот и все.

– Сюда на ярмарку приходят цыгане. Они могли ее украсть.

Матушка была готова поверить чему угодно насчет городских жителей, но в вопросах, касающихся цыган, она чувствовала себя как рыба в воде.

– В таком случае они гораздо глупее, чем я считала, – бросила она. – Послушай, у нее же есть посох.

– А какой от него толк? – вопросила Хильта, которая готова была расплакаться.

– По-моему, из того, что я тебе говорила, ты ровным счетом ничего не поняла, – сурово произнесла матушка. – Нам просто нужно вернуться к тебе домой и ждать там.

– Чего ждать?

– Воплей, грохота, огненных шаров, чего угодно, – неопределенно ответила матушка.

– Это бессердечно!

– О, горожане сами на это напрашиваются. Давай лети вперед, поставь чайник на огонь.