Творцы

Он возвращался в Физтех и довольный, и раздосадованный. Хлопин не изменил себе. Еще в тридцать втором году, когда никто и не помышлял об искусственной радиоактивности, он настаивал, чтобы физики его института решали при помощи строящегося циклотрона именно эту проблему, создавали не больше, не меньше как искусственные радиоактивные элементы. В те годы можно было лишь улыбаться, услышав такое полуфантастическое требование. Сейчас, в дни гонки урановых экспериментов, он крепко зажмет циклотрон для своих исследований. А жаль, машина солидная! При испытании разных мишеней, помещенных между дуантами, выход нейтронов уже доведен до эквивалентного тому, какой дает смесь бериллия с тремя килограммами радия! Три килограмма радия! А один его грамм стоит в валюте 80 тысяч рублей! А в химических радоновых мишенях, с которыми мы возимся, активность всего-то 500 милликюри, в тысячи раз меньше! Нет, без своего циклотрона не обойтись, прав Хлопин — все силы отдать этому! Зато одно в этой невеселой беседе отрадно — Хлопин сам будет изучать продукты деления ядер урана. Огромный груз — с плеч! Можно сосредоточиться на чисто физических, без примеси радиохимии, проблемах. И решать их будем по-старому, с помощью слабеньких химических источников нейтронов — по одежке протягиваем ножки! Ничего, и таким методом кое-чего добьемся!

Отделавшись от сожаления, что овладеть циклотроном для своих тем не удастся, отныне эта замечательная машина лишь формально будет в его распоряжении, Курчатов размышлял теперь лишь о загадках, какие поставили статьи Гана и Штрассмана, Лизы Мейтнер и Фриша. Главная — вторичные нейтроны. Есть они или их нет? И если есть, то сколько их вырывается из ядра урана на каждый попавший извне нейтрон?

А кому поручить исследование вторичных нейтронов? Курчатов перебирал в уме сотрудников. Одного нельзя оторвать от срочных дел; другой не выказал особой энергии, а сегодня — в начавшемся во всем мире беге экспериментов — нужна только та энергия, какую называют дьявольской; третий в нейтронной физике разбирался, но души ей не отдавал. Поиски свелись в одну точку — Флеров. Это была кандидатура почти идеальная — увлеченный, горячий, в нейтронах давно увидел смысл жизни — такого и подгонять не нужно, скорее, сдерживать. Он всюду поспевал, за все с жаром брался, и пока дело у него шло. Многовалентный Флеров, сказал о нем кто-то насмешливо. В насмешке было больше признания, чем иронии.

Курчатов прошел к себе. По молчанию, с каким физики работали, по украдкой бросаемым взглядам он угадывал нетерпение. В науке совершилось чрезвычайное событие — кого оно коснется? Каждый жаждал приобщиться, никто не осмелился вылезть вперед других. Иные поворачивались спинами — сам не напрашиваюсь, а там — ваше дело.

Когда Курчатов уходил, Флеров помогал аспирантке Тане Никитинской налаживать ионизационную камеру. Сейчас он и Русинов включали осциллограф в схему. Этот американский прибор, еще мало знакомый физикам, Русинов, заместитель Курчатова по лаборатории, недавно добыл в Радиотехническом институте. Осциллограф выпрашивали то один, то другой — настала, видимо, и очередь Флерова поработать с ним.

Курчатов подозвал Флерова:

— Георгий Николаевич, хочу поручить вам деление урана.

— Повторить опыт Фриша? Измерить энергию осколков? — быстро спросил Флеров.

Курчатов отрицательно покачал головой. Поверим, что измерения Фриша правильны и пойдем дальше Фриша. Следующий шаг таков — вылетают ли вторичные нейтроны при делении ядер урана? И сколько их? Достаточно ли для того, чтобы реакция под действием нейтронов извне пошла потом под действием собственных нейтронов — с выделением, а не поглощением энергии.

Нет ли здесь аналогии с поджиганием угля? Вначале подводится тепло, а когда начинается горение, тепло выделяется.

В комнату вошел Борис Курчатов и подсел к столу. Русинов, оставив осциллограф, с обидой воскликнул:

— Игорь Васильевич, а я? Разве мы не можем взяться вместе с Флеровым? Еще быстрей пойдет!

Лев Ильич Русинов, старый, еще со времен карборундовых выпрямителей, сотрудник Курчатова, доказал свою опытность и умение исследованием изомерии брома. Он, несомненно, предвидел важные результаты в работе с ураном.

— Работайте вместе. Схему опытов представите сегодня в... — Курчатов посмотрел на часы и поправился: — Завтра утром. Понадобится немало урана. Где его достанем? В каком виде? Твое мнение, Борис?

— Металлический уран вряд ли достанем в Ленинграде, — объяснил Борис Васильевич. — Зато в магазинах продается азотнокислый уранил, зеленовато-желтые кристаллики, известные каждому фотографу. Приготовить порошковую окись урана из фотопрепарата — несложно.

— Итак, схему опыта приносите мне до открытия фотомагазинов, а затем — рейд в Гостиный двор и районные универмаги! — подвел итоги Курчатов. — Теперь — финансы. — Он вынул бумажник. — Пока заявление в бухгалтерию, пока резолюция — потерянное время. Действуйте!