ТВТ. Повесть

Толя схватил книгу и занял свое обычное место у окна. Собственно говоря, это место следовало бы назвать необычным, так как Толя сидел, задрав ноги на подоконник, и при этом пользовался не четырьмя ножками стула, а только двумя задними.

Он всё время раскачивался на них, а иногда пробовал удержаться, не касаясь ногами подоконника. Стоит ли говорить о том, что эти упражнения были довольно рискованными, так как в любой момент Толя мог так удариться затылком об пол, что потом надолго бы вышел из строя. Но зато какое удовольствие- эти упражнения!

Толя высчитал, что таким образом мог уже продержаться полторы секунды, а в дальнейшем рассчитывал поставить какой-нибудь рекорд.

Но это еще не всё. Было у него искушение продержаться и на одной ножке. Этот трюк куда сложнее. Тут уж не только нельзя снимать с подоконника ноги, но приходится придерживаться за него и руками.

Однако Толя надеялся, что когда-нибудь, пускай лет через десять, а хоть и через сорок, он сможет продержаться несколько секунд, не только не касаясь подоконника руками, но и ногами.

Стул же, по-видимому, вовсе не собирался участвовать в мировых рекордах. Он жалобно скрипел, а сидение вполне определенно стремилось отделиться от задних ложек. Два винта, соединявшие их, до того расшатались, что один из них высунул из отверстия головку, а второй и вовсе собирался выпасть.

Но Толя на это не обращал никакого внимания.

В коридоре хлопнула дверь и послышались медленные неровные шаги.

В комнату вошла его сестра Нина. Она, прихрамывая, со слезами на глазах, добралась до дивана и опустилась на него.

— Что случилось? — встревожилась мать.

— Не могу больше! — простонала Нина и стала расшнуровывать ботинок.

— Что там у тебя такое? — подбежала к ней мать.

— Всю ногу гвоздь исколол. Вчера еще кое-как терпела, а сегодня…

Нина сняла ботинок, затем чулок. Мать осмотрела ногу: на ступне была ранка, из которой сочилась кровь.

— Что же ты раньше молчала?

— Это не сразу так стало. Я сперва даже внимания не обратила.

— Промой и завяжи. Чулок-то новый испортила, — вздохнула мама, взяла ботинок, всунула в него руку и долго ощупывала внутри.

— Ничего нет!

— Он там, сбоку, — показала Нина.

Мать поводила рукой и в том месте — и пожала плечами:

— Не нахожу никакого гвоздя!

— Дай, я, — сказала тогда Нина и уверенно сунула руку в ботинок. Щупала, щупала — и с удивлением опустила руки.

Нет гвоздя, да и только!

— Толик! — обратилась мать к сыну.- Посмотри-ка, что там такое: всю ногу изранил гвоздь, а найти его никак не можем.

— Тоже задача! — с пренебрежением отозвался Толя, раскачиваясь на стуле.

— Да ты подойди, посмотри.

Толя неохотно оставил свой стул и, ухмыляясь, подошел к дивану.

Взял ботинок, всунул в него руку, долго водил внутри… Улыбка уже исчезла с его лица.

— Ну что? — насмешливо спросила на этот раз Нина.

— Обожди, тут что-то не так, — смущенно пробормотал Толя. — Покажи ногу.

Осмотрел ее: нога и впрямь исколота гвоздем.

Тогда Толя приложил подошву ботинка к ступне ноги, чтобы точно обнаружить место, где должен торчать гвоздь.

— Видали, какой хитрый! — заметила мать, довольная сообразительностью сына.

Но Нина вдруг отдернула ногу и расхохоталась.

— Ты чего хохочешь? — сердито прикрикнул Толя. — Держи ногу!

— Так у тебя ведь получается наоборот! — сквозь смех отвечала ему Нина.

— И верно, наоборот выходит! — засмеялась и мать, на этот раз довольная сметливостью дочери.

— Ничего смешного здесь нет, — сердито сказал Толя. — Я и сам это знаю. Я только хотел сначала примерить. А теперь попробуем иначе.

И он поставил ботинок рядом с ногой. Затем старательно стал прощупывать рукой внутри ботинка и, наконец, радостно вскрикнул:

— Есть!

— Как? Где? — удивились мать и Нина. — Как же он мог исколоть до крови ногу, если его и самого не найти?

К Толе сразу же вернулась самоуверенность. С важным, авторитетным видом он объяснил:

— Край стельки оторвался и загнулся, он пружинит, и гвоздь высовывается только тогда, когда сильно нажмешь на стельку. А вы и этого не догадались сделать.

Мать проверила. Так оно и есть.

— Нужно что-нибудь сделать — загнуть гвоздь, что ли, — сказала мать. — Может, ты, Толя, починишь?

— Сапожному ремеслу я не учился, — презрительно отвечал Толя.

— Неужто это такое хитрое дело — загнуть гвоздь?

— Смотря где и какой. С молотком к нему не добраться, не ударишь по нему. А у сапожника имеется и рашпиль, и разный инструмент.

Мать еще пощупала и пришла к выводу, что и впрямь молотком с этим гвоздем не справиться. Сидит он где-то там далеко и глубоко, — как по нему стукнешь?

— Придется нести к сапожнику, — вздохнула она. — Возьми, Толя, отнеси.

— А почему не она сама? — огрызнулся тот. — Всё я да я!

Да ты же видишь, что у нее!

— А что она, ляжет в постель и ходить не будет? У нее ведь есть старые ботинки.

— Ну ладно, ладно, я сама отнесу! — вмешалась Нина. — Не нужно его одолжений!

— Тем лучше, — согласилась мать. — Пока отец придет обедать, ты уже будешь дома.

Нина собралась и пошла. А Толя вернулся на свое место и снова принялся за чтение, или, лучше сказать, за упражнения со стулом.