Ты

Всё-таки вынырнув из другого измерения обратно в густую синеву майских сумерек, я пощупала рукой рядом с собой и не нашла свою «половинку» – только прохладную пустоту простыни. А в соседней комнате слышались негромкие голоса: Александре с Еленой, очевидно, было о чём поговорить…

– Саш… Ты знаешь, я много думала… Мне кажется, зря я тогда уехала… наверно. В плане работы и карьеры у меня всё налаживается, но в душе – пусто. Мне очень не хватает всего, что у нас было… Я понимаю, ничего уже не вернёшь, просто…

Тогда, в машине, голос Елены звучал безмятежно, как шуршание прибоя по тёплому песку, а сейчас в нём надрывно звенела печальная струнка.

– Лена, у тебя всё будет хорошо, – тепло и успокаивающе сказала Александра. – И в личной жизни – тоже. Обязательно. То, что ты сделала для нас – неоценимо. Это тебе обязательно зачтётся. У тебя всё будет.

Шесть лет… Елена сама перечеркнула их, сделав свой выбор. Но кто знает – может, и это было для чего-нибудь нужно. Для того, например, чтобы шагнуть на дорожку, где её поджидает такая любовь, которая ей даже не снилась.

– Котя, пойми меня верно… Я правда за тебя очень рада. Когда ты смотришь на неё, в твоих глазах столько любви, столько света! Наверно, это правильно, что вы вместе. Наверно, так и должно быть…

Голос Елены сорвался на всхлипы. «Котя»… Это нечаянно сорвавшееся с её губ ласкательное прозвище кольнуло мне сердце. Совсем как «ежонок» – так тебя звала Юля в переписке.

– Лен… Ну, чего ты.

Не зная, что ещё сказать, Александра, по-видимому, обняла Елену – закрыв глаза, я просто увидела эту картину. Сердцем или каким-то альтернативным зрением – не знаю, но мне не хотелось входить, прерывая их общение и изображая негодование. Я так сильно устала и так скверно себя чувствовала, что не было ни сил, ни желания ревновать. Я не беспокоилась, что у Александры в душе воскреснет былая привязанность: ведь ангелы-хранители не уходят к другим, они остаются верными навсегда.

Я снова растянулась на цветущей поляне, уставилась в звёздное небо и… Понеслось. Снова – кадры, кадры, кадры… История словно сама строилась у меня в голове, прилетая откуда-то извне. А тем временем в тёмную комнату на цыпочках вошла Александра, разделась и улеглась ко мне. Она обошлась без сакраментального вопроса «ты спишь?», просто тихонько придвинулась и бережно обняла, согревая своим дыханием и защищая невидимым крылом.

Почти до самого рассвета я смотрела «кино в голове» – и, естественно, не спала ни минуты. Какой уж тут сон, когда мозг вот-вот лопнет от разрастающегося внутри него сюжета!.. В голубых предрассветных сумерках мои горящие от напряжённой бессонницы глаза сомкнулись… а уже, как мне показалось, через пару минут зазвенела мелодия будильника на мобильном Александры, лежавшем на столике рядом с диваном. Крыло-рука протянулась над моей головой, добралась до телефона и выключила будильник.

– Встаём, солнышко, – защекотали мой лоб губы Александры. – Пора в больницу.

Засыпая, я боялась, что забуду сюжет «фильма», но нет – всё то, что буквально взорвало мне мозг этой ночью, сохранилось в памяти в мельчайших деталях. Аппетит по-прежнему отсутствовал, но мой ангел заставил меня съесть творог с фруктами, от которого я вчера отказалась, и выпить зелёный чай. Они с Еленой позавтракали яичницей с кофе – растворимым, который Александра дома не признавала, а в гостях вежливо выпила, не подав и виду, что она такой не любит. Да и не до капризов было. Сегодня решалась моя судьба…

*

Ох… лучше бы я не просыпалась. Во сне я была сильной, быстрой, владела мечом и единоборствами, а наяву на кровати лежало моё еле живое тело. Первое, что я увидела, открыв глаза – букет сирени на тумбочке у кровати. К вазе была прислонена записка, написанная знакомым, размашистым и чётким почерком… В линзах я, наверно, даже с подушки смогла бы прочитать, а так – пришлось ползти к краю кровати и тянуться рукой…

– Блин…

Листок выпал из слабых со сна пальцев, и несчастное тело было вынуждено делать ещё больше движений, чтобы его достать.

«Я на работу. Ландышей нарвём потом на даче».

Ох, ангел, ангел… Едва приехали домой – сразу на работу, даже не отдохнув. Могла бы и завтра, ничего бы там не стряслось без неё… Мне даже стало совестно за своё вынужденное ничегонеделание. Я погрузила лицо в прохладное сиреневое кружево и вдохнула нежный и тонкий аромат.

Операция была назначена на шестнадцатое июня, анализы мне разрешили сдать по месту жительства, а сюжет новой книги пульсировал в голове, готовый практически на девяносто процентов – мелкие детали прорисуются по ходу дела. Ещё никогда история не приходила ко мне вот так – полностью в готовом виде, от завязки и до финала, в одну-единственную ночь. Она будто влилась в меня по какому-то невидимому каналу и сейчас владела моими помыслами целиком. Писать, срочно писать… Вот только времени осталось совсем не так много. Существовал риск разрыва аневризмы и внутреннего кровотечения с летальным исходом. И как пройдёт операция – тоже неизвестно…