Ты

Дело в том, что я росла домашней девочкой. Чтобы я вернулась домой позже девяти вечера? Что вы! Немыслимый скандал в таком случае мне был обеспечен – со слезами мамы, выговором от отца и старшего брата, охами и вздохами бабушки. В старших классах школы я всего пару раз рискнула загуляться допоздна – всё с той же Ритой, но последствий в виде семейных сцен с вызовом «скорой помощи» для мамы мне хватило, чтобы отказаться от попыток вырваться из-под домашней опеки. Я смирилась и замкнулась в себе, позволив любящим и беспокоящимся за меня родным сломать мою волю.

Потом был университет, в который я поступила бесплатно, просто набрав максимальный балл на вступительных экзаменах. За неделю до первой в моей жизни сессии умерла мама. Брат прожил с нами ещё год, а потом съехал и женился. Когда я училась на четвёртом курсе, бабушка последовала за мамой. Мы с отцом остались вдвоём.

Я выросла и стала совершеннолетней, но по привычке оставалась всё той же тихоней и домоседкой. Финансово я ещё в целом зависела от отца, хотя уже с четвёртого курса находила небольшие подработки, занималась репетиторством со школьниками и за деньги писала рефераты и курсовые для материально обеспеченных, но ленивых студентов. Но все эти заработки были, как правило, небольшими и нерегулярными, а о том, чтобы найти полноценную работу, учась на очном отделении, я могла и не мечтать.

И вот, я собралась пойти в клуб – на собственные деньги, между прочим, но право выйти из дома после десяти вечера пришлось отвоёвывать. Я понимала беспокойство отца, который чуть ли не рвался меня сопровождать, но… Настала пора «вылетать из гнезда». И к чёрту диплом. Не совсем, конечно, а только на этот вечер.

В клубе, как оказалось, нас ждала уже порядком весёлая компания Ритиных друзей, из которых я пару раз видела только двух девушек – Олю и Ларису. Парни были мне совсем не знакомы. Рита представила мне их: Паша и Макс. С Максом Рита училась в одной группе в колледже, а Паша, смешливый худой молодой человек лет двадцати пяти, с мелированными волосами, в кислотного цвета футболке, был дружен с кем-то из администрации клуба; он и помог устроить моей подруге выступление здесь. Его хронический хохотунчик почти после каждой фразы наводил на подозрение о химической природе этой весёлости… А, впрочем, ладно. Сначала это выглядело дико, но постепенно я привыкла к этой его особенности.

– Гвоздь сегодняшней программы – наш местный Джефф Хили, гы-гы, – сообщил он. Мой неискушённый и невинный, младенчески-чистый взгляд вынудил его с усмешкой пояснить: – Джефф Хили – это легенда рока. Он слепой с детства.

Джеффом Хили он назвал тебя, и я сначала решила, что речь идёт о музыканте-мужчине. Наш столик был расположен на балконе, у самого ограждения, и сверху открывался хороший вид на сцену. За это тоже следовало благодарить Пашу.

– Девчонки, ваш выход.

Риту, Олю и Ларису как ветром сдуло. Вскоре я увидела их на сцене, в образе «девочковой» группы, которая исполнила какой-то попсовый хит – сейчас я уже не помню, что это была за песня. Но после пары коктейлей и пива она показалась мне вполне ничего – весёленькой и зажигательной. Тёмненькая Рита, блондинка Оля и рыженькая Лариса вместе смотрелись весьма мило, как самый настоящий коллектив.

– Симпатичный наборчик, – подмигнул Макс. – На любой вкус!

Я хмыкнула. Мне не нравились его неопрятные сальные волосы и такой же взгляд, которым он так и мазал по девушкам – и по мне в том числе. Я отвернулась от него и стала слушать песню. Вокал у девушек был хоть и приятный, но, откровенно говоря, ничем не примечательный. Они пели так же, как большинство поп-звездулек, выпускников различных «фабрик».

После девушек вышли какие-то молодые пацаны – местные рэперы, а потом наконец появилась группа, выступление которой было основной программой сегодняшнего вечера.

В целом, это была группа как группа, на первый взгляд – ничего экстраординарного: ударник, клавишник, два гитариста и фронтмен. Сначала ребята исполняли песни из репертуара знаменитых западных рок-групп и, надо сказать, очень неплохо. Присмотревшись к одному из гитаристов – стройному пареньку в чёрных джинсах, чёрной кожаной жилетке и белой футболке, я вдруг усомнилась: а парень ли это? Короткая стрижка не ввела меня в заблуждение, равно как и тёмные очки, скрывавшие пол-лица. В душу закралось сильное подозрение, что это – девушка.

А когда этот гитарист вышел к микрофону, оказавшись по совместительству ещё и вторым солистом, всё стало ясно. Грянула песня «I Think I Love You Too Much» из репертуара Джеффа Хили, и меня сразу понесло на волне драйва. Ноги сами собой начали притопывать, а голова – качаться в такт. А голос – низкий, гибкий, то хрипловатый, то звонкий, невероятно пластичный, сильный и тёплый, с великолепным произношением – стильным, чуть-чуть пижонским, с естественными фонетическими небрежностями, совсем как у носителя языка – был женским.

– Вот это и есть наш Джефф Хили, хе-хе, – сказал мне Паша. – Её зовут Яна, и она слепая, представляешь? А как играет! Гений просто. Капец, гы-гы!