Ты

Ты смеешься и мотаешь головой, хотя другая на твоем месте давно слилась бы, уткнувшись в телефон. А ты слушаешь меня! И ты красивая.

– И почему же?

– Я скажу почему. В Интернете теперь можно найти любую порнушку…

Черт! Я сказал «порнушка», вот идиот! Но ты все же слушаешь, что за умница!

– Больше не надо идти в прокат и мямлить, глядя в глаза консультанту, что любишь пожестче. Зрительный контакт – вот то, что не дает нам оскотиниться.

У тебя огромные миндалевидные глаза, и я не могу остановиться:

– То, что держит в узде.

На пальце у тебя нет обручального кольца, и я продолжаю:

– То, что делает нас людьми.

У тебя ангельское терпение, и мне надо бы замолчать, но я не в силах.

– Электронные книги сделали то же самое с чтением. Исчезла система сдержек и противовесов. Теперь можно не стесняясь прилюдно читать Дэна Брауна: все равно никто не видит обложки. Конец цивилизации! Но…

– Всегда есть какое-нибудь «но», – вставляешь ты с улыбкой. Готов поспорить, у тебя большая дружная семья, в которой все то и дело обнимаются и поют песни у костра.

– Но книжные магазины – ее последний оплот, ведь вся музыка и фильмы давно в Интернете. Больше нет видеосалонов с умниками-консультантами, которые цитируют Тарантино, фанатеют от Дарио Ардженто и обдают вселенским презрением любителей мелодрам с Мег Райан. Взаимодействие между покупателем и продавцом, сам акт покупки – главный механизм регулирования. Без него все развалится, это очевидно.

Не уверен, что тебе так же очевидно, как и мне; впрочем, ты не попросила меня заткнуться и даже кивнула.

– Музыкальные магазины были эквалайзером вкусов, а их продавцы с презрительным взглядом «Что это у вас? Тейлор Свифт?» – хранителями культуры. И не важно, что, приходя домой, они сами дрочили на эти поющие трусы.

Ты смеешься. Надо мной или вместе со мной?

– В общем… – начинаю я. Только скажи, и я замолкну.

– В общем… – повторяешь ты и ждешь, чтобы я продолжил.

– Пожалуй, только приходя в магазин, мы честны перед собой. Этот парень явился сюда не за Дэном Брауном. Или Сэлинджером. Он явился, чтобы исповедаться.

– А ты, значит, священник?

– Нет, я – церковь.

– Аминь.

Ты смотришь в свою корзину и, наверное, считаешь меня сумасшедшим. Я тоже заглядываю в корзину и вижу твой телефон. На стекле трещина. Желтый чехол. Похоже, ты из тех, кто ждет, пока гром не грянет. И лекарства, поди, начинаешь пить только на третий день простуды. Я беру твой телефон и пытаюсь пошутить:

– Стянула у того парня?

Ты выхватываешь его у меня из рук и краснеешь.

– Это мой. Я плохая мамочка…

Мамочка? Ах ты, негодница! Я люблю такие игры.

– Да брось.

На твоем лице улыбка, а под джемпером точно нет лифчика. Ты выкладываешь книги на прилавок, опускаешь корзину на пол и смотришь на меня так, будто боишься критики. Соски напряглись, ты даже не пытаешься их прикрыть. Замечаешь мармеладки рядом с кассой.

– Можно? – Протягиваешь руку.

– Конечно.

Я сглатываю и достаю первую книгу. «Невозможный отпуск» Сполдинга Грея.

– Интересный выбор. Обычно берут его монологи, а эту книгу редко – особенно симпатичные девушки без суицидальных замашек, как у автора.

– Просто иногда тянет на темную сторону.

– Это точно, – киваю я.

Будь мы подростками, я бы тебя поцеловал. К сожалению, между нами прилавок и мы уже слишком старые для детского безрассудства. А для взрослых ночных игр еще слишком светло: солнце так и шпарит в окна. Черт, разве в книжном не должен царить приятный полумрак?!

Не забыть: пусть мистер Муни закажет жалюзи. Шторы. Да что угодно.

Я беру вторую книгу. Один из моих любимых писателей! Пола Фокс, «Отчаянные характеры». Хороший знак. Впрочем, радоваться рано: вдруг ты пришла к этому автору не как положено, через эссе Джонатана Франзена, а потому что прочитала в каком-нибудь дурацком блоге, что Пола – биологическая бабушка Кортни Лав.

Ты достаешь кошелек и замечаешь:

– Пишет великолепно, только – удивительно! – про нее никто не знает, хотя Франзен и расхвалил ее как мог.

Хвала небесам! Я улыбаюсь.

– «Западное побережье».

Ты отводишь взгляд.

– Не бывала.

Я смотрю на тебя в упор, ты поднимаешь руки, сдаваясь.

– Не стреляй!

Хихикаешь, а я хочу, чтобы твои соски снова напряглись.

– «Западное побережье» обязательно прочту, а «Отчаянные характеры» уже, наверное, наизусть знаю. Это для друга.

– Ясно, – киваю я, а в мозгу загорается красная лампочка. Для друга!

– Только он ее, наверное, и не прочтет… Зато хоть лишний экземпляр продастся.

– Да.

Я готов набить морду этому уроду. Возможно, это твой брат, или отец, или сосед-гей, но ты назвала его другом. Я утыкаюсь в калькулятор.

– Тридцать один доллар пятьдесят один цент.

– Ого! Вот почему все переходят на электронные книги, – вздыхаешь ты, раскрываешь свой поросяче-розовый кошелек и вручаешь мне кредитку, хотя я вижу, что у тебя достаточно наличных. Значит, ты хочешь, чтобы я узнал твое имя. Намек понял. Выхватываю карточку. Молчание затягивается. Черт, почему я не поставил сегодня музыку? И в голову ничего не приходит. У тебя нет парня. Точно. Иначе б тебе не надо было покупать второй экземпляр Фокс, он мог бы взять твой.