Ты

Делаю глоток виски и открываю книгу рабби Кушнера «Когда с хорошими людьми случаются плохие вещи». Друзья Ники Анжвина непременно подарят экземпляр Марсии, когда его бездыханное тело найдут в Куинсе. Все будут скорбеть о произошедшей ужасной трагедии, и его чудесные маленькие дочки будут расти без отца (пока их мамаша через неделю-другую не найдет себе нового трахаря). Я все сделаю просто и красиво: никаких подозреваемых, никаких недоразумений – только старый добрый уличный разбой с убийством. Подруги Марсии Анжвин будут суетиться вокруг с шоколадными тортиками, собственными детьми и бутылками вина и твердить, как они сочувствуют ее потере.

Пора, Бек. Ники выходит из реабилитационного центра и осматривается по сторонам, как хороший белый мальчик. Опускает голову и плетется к метро. Его кеды сегодня сияют чистотой даже в опустившихся сумерках. Неужели жена наконец постирала? Я выдвигаюсь следом. Он – мышь в твоем доме, Бек. Ты не должна его любить. Но он – проекция твоего отца, о котором ты всегда мечтала. И теперь ты вознамерилась увести его из семьи. Все логично. Ники, как психотерапевт, обязан был разорвать этот порочный круг, а не замыкать его.

Он – грязная свинья. И счастливого конца у этой греховной истории быть не может. Если я оставлю его жить, рано или поздно он отымеет тебя в своем бежевом кабинете, признается во всем жене, попросит дать развод и уйдет к тебе, потому что ты действительно секс. Но как только он станет свободен, ты его расхочешь.

Я так хорошо тебя знаю, Бек. Ты, как магнит, притягиваешь слабых, бесхребетных уродов вроде Бенджи, Пич или Ники. Ускоряю шаг, достаю дубинку. Стискиваю зубы. Приближаюсь почти вплотную. И чувствую вибрацию в кармане. Выбора нет – ныряю в проулок. Ники непременно обернется, если услышит телефонный звонок у себя за спиной. Ответить я не могу – перехватило дыхание и руки трясутся.

Наконец-то после стольких мучений ты позвонила мне. Я пялюсь на твое имя на экране и улыбаюсь. Вот это сюрприз! Пытаюсь заставить сердце биться реже, подношу телефон к губам и шепчу:

– Привет, Бек.

– Джо? – мурлычешь ты, и голос у тебя нежный, как у ангела. – Слышишь меня?

Горло перехватывает. Я сам не свой – всего минуту назад я собирался убить Ники, потому что он хочет трахнуть тебя. Голова идет кругом.

– Джо? – снова зовешь ты не совсем трезвым голосом. – Слышишь меня?

– Плохой сигнал, – вру я. – Жду поезда.

– Ты должен ко мне приехать! – В голосе – категоричность диктатора. – Можешь? Прямо сейчас?

– Да, – отвечаю я кратко и твердо.

Нажимаю «отбой». Появись ты хоть секундой позже… Перевожу дыхание. Ты позвонила. Запихиваю дубинку в мусорный бак. Пальцы до сих пор сводит от напряжения, болит сердце. Ты позвонила. Ты вернулась! Я успокаиваюсь и выхожу из проулка. Ну и жуткий район – надо отсюда выбираться. Ты позвонила. Значит, Ники все-таки справился с работой, несмотря на свой кретинизм. Очевидно, тебе сейчас лучше, раз ты позвонила мне, а не ему. Ловлю такси: я слишком счастлив, чтобы ехать на метро. Фантазирую, в каком наряде ты меня встретишь. Такси тащится слишком медленно. Пусть Ники остается со своей «семьей под солнцем». Оставляю книгу «Когда с хорошими людьми случаются плохие вещи» на заднем сиденье. Она мне больше не нужна. У меня есть ты.

39

Подушка, которую мы купили с тобой в «Икее», до сих пор лежит нераспакованная на полу под столом. Ты пьяная рыдаешь у меня на плече, и я не задаю вопросов. Сегодня ничто не испортит мне настроение: ни странный прием, ни позабытый подарок. Не знаю, пошла ли терапия тебе на пользу, но уж точно не навредила. Повсюду такой же беспорядок, как и раньше, значит, и вправду занималась саморазвитием, а не всякими глупостями. К тому же на окнах появились шторы, а это весомый прогресс! Ты ревешь уже не так самозабвенно, я глажу тебя по голове, смотрю на нашу подушку и вдыхаю тебя: твой аромат смешивается с запахом забытых на столе подгнивающих яблок. С моего лица не сходит улыбка, и чем громче ты рыдаешь, тем шире она становится. Наконец слезы иссякают. Ты затихаешь и шепчешь:

– Прости.

– Всё в порядке. Я перешлю тебе счет из химчистки.

Будь на твоем месте Карен Минти, она расхохоталась бы в голос; ты улыбаешься одними губами.

– Не помню, когда я смеялась в последний раз.

– Буквально минуту назад, Бек.

Ты потягиваешься, скручиваешься налево, потом направо, роняешь руки и смотришь на меня, прямо в глаза.

– Ты, наверное, считаешь меня сумасшедшей.

– Нет, – отвечаю я совершенно искренне.

– Да ладно, Джо, можешь сказать правду. Мы познакомились, стали встречаться, а потом я пропала с радаров.

Решаю отшутиться:

– Вообще-то я все это время был на юге Франции в рамках жутко секретной миссии ФБР.

Ты опять не смеешься – и я люблю тебя за эту искренность и верность себе. Все труды и муки были не напрасны, потому что готовили нашу встречу.

– Хотела бы я, чтобы ты был из ФБР.

– Серьезно?

Мне не нравится, к чему ты клонишь.

– Ты не поверишь, – замечаешь ты, – я и сама не верю…