Ты будешь мне стеной

Уголок его рта пополз в самодовольной полуулыбке.

– У тебя будут большие неприятности?

Эйден пожал широченным плечом:

– Они могут урезать чек за игру. Но на скамейку запасных не посадят. Мы слишком глубоко зашли в сезон.

Я поперхнулась.

– Чек за игру?!

Это же тысячи, сотни тысяч долларов. Немереная куча бабла. Каждый мог посмотреть в интернете, сколько Эйден Грейвс зарабатывает в год. Весь гонорар разделен на семнадцать частей, которые выплачиваются ему в течение сезона. Какие деньжищи! Почувствовав приступ тошноты, я наклонилась вперед и уперлась руками в колени.

– Меня сейчас вырвет.

Вздох Эйдена влетел мне в одно ухо и вылетел из другого.

– Прекрати. Тебя не вырвет. Сейчас я приму душ, а потом намажу этот крем, – сказал Эйден, легонько хлопнув меня по спине.

Он ошибался, меня на самом деле чуть не вырвало. Какого дьявола ему потребовалось сначала поднять эти деньги, а потом пустить их по ветру? И, главное – почему? Потому что этому идиоту Кристиану законы не писаны?

Я хорошо знала Эйдена. Знала, что у него выдержка святого. Он всегда тщательно обдумывал свои решения. И не испытывал никакого удовольствия, когда избивал кого-то, и вообще ни от чего в таком духе. Он спланировал свои действия и хотел, чтобы Дельгадо первым нанес удар. Не думаю, что Эйден не предусмотрел все последствия драки.

И сделал он это ради меня.

Ну что за гребаный идиот. Мог бы просто дать мне денег, и этого было бы достаточно, чтобы забыть о козле, который год назад пытался засунуть мне в рот свой поганый язык, одновременно пытаясь схватить за задницу.

Но чем больше я думала о том, как глупо было терять чек за игру, мою грудь затопляла волна теплого и неопределимого словами чувства, которое вскоре сменилось ощущением вины.

Я помчалась наверх, схватила чудодейственную вонючую мазь от синяков и спустилась обратно, зная, что мне надо сделать, чтобы немного ослабить ответственность за то, что случилось. Взяв кое-что из холодильника и кладовки, я включила плиту, чтобы наскоро приготовить еду для моего не вполне белого рыцаря в сияющих доспехах.

Немного погодя, когда он спустился на кухню, киноа была уже готова, а плита выключена.

– Пахнет здорово, – заметил он, проходя мимо, чтобы взять из буфета стакан и наполнить его водой. – Что ты готовишь?

– Чана Масала, – объяснила я, прекрасно понимая, что он уже в курсе.

И нисколечко не удивилась, услышав, как у Эйдена заурчало в животе, когда он прислонился к стойке, наблюдая за тем, как я кладу в его обычную миску пакетированный шпинат. Скосившись на его физиономию, я увидела, какой разноцветной она стала.

Это взбесило меня.

– К чему такое лицо? – спросил меня мужчина, который, как я раньше думала, совсем меня не знает, пока я отмеряла две чашки зерна и насыпала их в кастрюлю.

Пожав плечами, я добавила три чашки нутовой смеси.

– Твое лицо сводит меня с ума!

Он фыркнул, а я невольно застонала, поняв, что вылетело у меня изо рта.

– Ничего такого не имела в виду. У тебя прекрасное лицо. Очень симпатичное.

«Заткнись, дурочка. Сейчас же, мать твою, заткнись».

– Все из-за этого синяка. Чувствую себя ужасно. Я должна была сама что-то предпринять после того случая, а не доводить дело то того, чтобы вмешался ты.

Передавая мне огромную миску, Эйден задержал ее между мной и собой и поймал мой взгляд. Выражение его лица было таким задумчивым и одновременно открытым, что до меня дошло: в нем не осталось и следа гнева. Ему на самом деле было наплевать на то, что произошло.

– Не беспокойся об этом. Я сделал то, что хотел.

Он всегда делал то, что хотел. Что в этом нового?

– Ну да, но все случилось так давно…

– И это делает меня еще более ответственным за это, Вэн.

Я нахмурилась.

– За что?

– За все. За то, что не замечал. За то, что не заботился. За то, что не вел себя так, чтобы ты могла свободно рассказывать обо всем.

Голос был хриплым и немного прерывистым.

У меня защемило сердце.

В эту долю секунды мне действительно стало больно от его признания.

Не то чтобы я не знала, когда работала на Эйдена, что он относится ко мне далеко не как к лучшему другу. Я знала это. Знала. Но услышать это от него самого…

Это было как свежий ожог на самом чувствительном месте. Самом важном месте… Как раз в середине груди.

Собрав каждую унцию своего зрелого «я», чтобы не… ну да, я вообще не имела представления, как мне реагировать. Но, подавляя свою боль, я понимала, что не могу, не должна… позволить ему продолжать честно признаваться в этом. Тоже мне новость. Да, Эйден не обращал на меня внимания, принимал как должное. И вот он это осознал, так ведь?

Сильно мне эта мысль не помогла – глаза все равно были на мокром месте, а я не собиралась плакать. Не его вина во всем этом…

Я посмотрела ему прямо в глаза.

– Все в порядке. Сейчас ты, в общем, кое-что сделал.

Я сделала шаг назад.

– Приятного аппетита. Утром я начала наряжать елку, но прервалась, чтобы отправить пару писем. Надо закончить…

Шоколадные глаза секунду сканировали мое лицо, и, хотя Эйден не произнес ни слова, я знала, что он все понял.