Ты будешь моим

– Вот и молодец, – хрипло произнес он, поглаживая мой большой палец.

Он привязан к кровати и вот-вот подвергнется электротерапии, но при этом спрашивает о моем состоянии. О боже, я так его люблю. Если он умрет, я хочу умереть вместе с ним, и это не шутка. Я заморгала, чтобы прогнать слезы, и сжала его руку еще сильнее.

– Могу я держать его за руку? – спросила я одну из медсестер.

– Простите, но во время процедуры это запрещено, – объяснила она.

Ремингтон настороженно наблюдал за мной, когда я заставила себя отойти, и они прикрепили электроды к его голове. Мне казалось, что в горле, сердце и животе у меня застряли комки раскаленного металла. Я не могла даже вдохнуть, когда медсестра спросила его: «Вы готовы?»

– Валяйте, – ответил он, бросил на меня быстрый взгляд, чтобы проверить мою реакцию, и снова уставился в потолок.

Врачи начали вводить ему успокоительное через капельницу, задавая вопросы:

– Как вас зовут?

– Ремингтон Тейт.

Мои глаза наполнились слезами.

– Дата рождения.

– Десятого апреля тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года.

– Место рождения?

– Остин, штат Техас.

– Имена родителей?

– Дора Финли и Гаррисон Тейт.

Я с трудом могла осознать тот факт, что он сейчас лежал, привязанный к постели, и говорил о своих чертовых родителях, из-за которых он пришел в депрессивное состояние, отвечая на вопросы врачей таким уверенным, сильным голосом.

Затем врач сказала ему:

– Считайте от одного до ста.

На него надели кислородную маску.

Он начал считать, и я мысленно считала вместе с ним. Глаза его закрылись, прекрасные темные ресницы отбросили тень на четко обрисованные скулы.

Мой инстинкт защиты взыграл до такой степени, что мне захотелось закричать, тем более что он уже не мог видеть меня и не мог остановить меня. Но я упорно продолжала стоять там, потому что он так хотел. Потому что он был сильным. Гораздо сильнее меня. Он хотел во что бы то ни стало прийти в нормальное состояние, борясь c судьбой.

Последовал электрический разряд.

Его большое тело содрогнулось и напряглось. Мое тоже все сжалось, казалось, сердце вот-вот разорвется.

Аппаратура запищала. Большие пальцы на его ногах поджались.

Мне казалось, он должен метаться, снося аппаратуру, но он оставался относительно спокойным, стойко перенеся удар током. О боже.

О боже.

Я люблю Ремингтона Тейта, и он страдает биполярным расстройством. Эта мысль обрушилась на меня, как лавина.

Не думаю, что я когда-либо так горько плакала. Как бы сильно я ни старалась, слезы нескончаемым потоком лились из моих глаз, руки тряслись. Тело так ослабло от страдания, что я прижалась к стене, отчаянно пытаясь унять слезы.

– Ну же, Брук, – произнес Пит, подходя ко мне и обнимая.

– Это так тяжело, – сказала я, закрывая лицо руками и пытаясь отстраниться от него, потому что Реми это явно не понравилось бы. – Не прикасайся ко мне, Пит. Боже, это так безумно тяжело.

– Ему не больно, Брук. Просто он хочет побыстрее поправиться. Поверь, Брук, он вовсе не жертва. Он сам делает свой выбор в зависимости от обстоятельств. Он будет волноваться из-за тебя. Тебе надо взять себя в руки – посмотри, какой он сильный. Я умоляю тебя, пожалуйста, успокойся.

Он схватил меня за плечи и слегка встряхнул, голос его звучал успокаивающе, хотя в глазах застыла боль.

Я кивнула, хотя все, о чем я могла думать, – это Реми и страдания, которые ему приходится выносить, его бедному мозгу, его прекрасному телу, моей драгоценной святыне.

– Брук, я тоже переживаю из-за всего этого, понимаешь? Это причиняет мне страдания. Реми сильный, потому что такова его реальность. Он привык разбираться с ней, ведь другой жизни он не знает. Он никогда не жалуется на судьбу. Не показывай ему, что так страдаешь, или он сломается. Тебе не надо его спасать, просто будь с ним, когда он пытается спасти себя сам.

Призвав всю свою силу воли, я кивнула и смахнула слезы, пытаясь взять себя в руки. Я вытерла щеки, стараясь выпрямить спину, и в этот момент доктор и сестры сказали, что все закончилось.

Реми все еще находился под наркозом на столе. Они сняли с него маску и дали кислород. Я схватила его руку, когда они освободили ее, и, прижав к губам, поцеловала все костяшки, а потом вытерла с них свои слезы губами.

Как же друзья заботятся о нем и переживают за него…

Пит такой замечательный человек. Сердце мое разрывалось при мысли о том, что моя сестра не разглядела этого.

– Пит, моей сестре ты действительно нравишься, и я просто не представляю, что могло случиться, – прошептала я.

Он удивленно поднял брови.

– Что? Брук, мне она тоже очень понравилась, и эти чувства не прошли. Но я бы, например, не мог вот так просто бросить брата ради кого-то другого.

Молча кивнув, я смотрела на руку Ремингтона. Каждая мозоль, каждая линия на ладони… костяшки пальцев, красивые длинные пальцы, коротко постриженные ногти.

Я нежно погладила каждую линию на его ладони, подняла голову и посмотрела Питу в его карие глаза.

– В один прекрасный день ты тоже встретишь кого-то, и тебе захочется сделать что угодно ради нее. Пит, я буду о нем заботиться. Ты должен научить меня о нем заботиться.