Ты будешь моим мужем!

— Ну, чуть-чуть откололось… Рик просто стоял у стены, дернулся, и… так вышло.

— А когда Унар лез целоваться, тебе, значит, противно не было.

— Он и не лез, скорее я к нему лезла.

Сигвалю было весело.

— Маленькая невинная сестричка! Так, может быть, дело в этом? Ты хотела, а он нет, и это не дает тебе покоя? Ты видишь в этом что-то возвышенно-романтичное, но на деле, ты просто не получила желаемого и все еще хочешь получить? Может быть, стоило бы вам разок переспать, и ты передумала бы?

— Нет, — я покачала головой. Зажмурилась. Все слезы я давно выплакала и больше никак. Просто тоскливо было.

Сигваль обнял меня за плечи.

— Ладно, — сказал он. — У меня кое-что есть для тебя.

Достал небольшое запечатанное письмо, отдал мне.

От Унара.

Я поняла, что руки дрожат, да и пальцы замерзли, не слушаются. Кое-как развернула. Прочитать…

Я вдруг поняла, что ужасно боюсь того, что он может написать. Что он может попрощаться, сказать, что приказ и долг — прежде всего, и ничего нельзя сделать, «прости»… Но все было не так. И очень просто, без долгих приветствий и красивых слов, но у меня и так буквы прыгали перед глазами.

«Мы взяли Драконьи гнезда, — писал он, — но еще предстоит закончить много дел, надеюсь управиться до весны. Твой брат уверяет, что, для укрепления власти, я должен жениться на Турун, дочери местного лорда, и грозится выставить без гроша в кармане ко всем чертям, если откажусь. Ты пойдешь петь со мной по кабакам за кружку эля и пирожки? Я выучил пару новых песен, так что успех обеспечен. Очень скучаю и люблю тебя. Унар».

Хотелось смеяться и плакать одновременно. Плакать — от облегчения. Он любит меня. И никакая Турун ему не нужна. И даже угрозы Сигваля сложно воспринимать всерьез, иначе бы Унар не писал об этом так легко.

— Что там? — поинтересовался Сигваль через плечо.

Я поняла, что глупо улыбаясь.

— Он зовет петь с ним по кабакам, когда ты выставишь его вон.

— Совсем обнаглел! — восхитился Сигваль. — И ты пойдешь с ним?

— Конечно, пойду. Думаешь, у меня не получится?

— На самом деле, — сказал Сигваль, — вначале я грозился объявить его предателем за неподчинение приказам, и казнить как предателя, четвертовать. Но он сказал, что не очень убедительно пугаю. В итоге мы сошлись на том, что я выставлю его на улицу босиком и без гроша в кармане.

Мне было слегка не по себе, и даже немного сложно представить, как кто-то может не верить угрозам Сигваля. И все же, я понимала, что это только угрозы, болтовня.

— Не слишком убедительно пугаешь?

— Да, — сказал он. — И он прав. Ты, как его жена и герцогиня Драконьих гнезд куда выгоднее для меня, чем какая-то Турун. Да и имеешь больше прав, если разобраться, как и я сам. Наша бабка Гердис была единственной законной наследницей, наш отец — ее старший сын. Если герцогиней будет Турун, то местная знать получит большое влияние через нее, от этого все равно не уйти. Мне это не выгодно. Конечно, самому Унару удержаться без поддержки лордов Гнезд будет нелегко. Велик шанс, что его попытаются сместить, и, значит, снова риск потерять все наши завоевания, искать нового человека. С Турун было бы надежнее. Но, по большому счету, он прав.

Я не удержалась, всхлипнула. Обняла Сигваля, уткнулась ему в плечо.

— Да ладно, — фыркнул он, — пойдем, я тебе еще целый мешок писем от него дам. Каждый день он их, что ли, писал? Отправить-то все равно не отправлял. Пойдем.

* * *

«Туман с самого утра. Облако сползло с вершин гор и накрыло долину так, что шпили на стенах крепости перед нами не разглядеть. Словно молоко вокруг. Я даже не могу понять, встало ли солнце, зато отлично слышу ворчание Ларса, капитана наших арбалетчиков, а значит, пора встать и за дело. Сегодня мы снова полезем на стены…»

«…Не знаю, зачем я пишу все это, Нете, но так невыносимо хочется поговорить с тобой, поделиться. Хочется, чтобы ты увидела, какая здесь красота. Поэтому я просто решил написать, рассказать, как если бы ты была рядом. Мне не хватает тебя…»

Здесь было так много. Даже не письма, а просто толстая пачка исписанных мелким почерком листов.

Почти никаких боев и никаких важных дел, в этих записках только обычная жизнь, мир вокруг. Невероятно. Я читала и не могла оторваться. Я словно слышала его голос — ровный, мягкий, такой родной. Мне, наверно, даже было все равно, о чем он пишет. Главное — что пишет для меня.

«…Вчера наша повариха, чудная добрейшая женщина, подавала на ужин «драконьи кишки». На вид — обычные колбаски, но в них столько перца, что заливать приходится целым ведерком эля, да и то — слезы из глаз, и все горит внутри. Говорят — это местное испытание, если съешь все, то ты крепкий парень и можешь остаться. Тебя, Нете, когда приедешь сюда, так мучить не станут, если, конечно, не захочешь сама. Но мне даже понравилось…»

«…Туча из-за вершины — словно черное крыло. Горячие источники в долине, и кажется — это дыхание древних гигантов поднимается паром. Здесь поневоле начинаешь верить в чудовищ и все те сказки, что рассказывают вечером у огня. Теплые озера и припорошенный снегом вереск…»

Я ведь увижу все это?

Глава 27