Ты будешь страдать, дорогая

Она опустила густые черные ресницы, чтобы заслониться от его взгляда из-под тяжелых век — этого чувственного, не требующего никаких объяснении взгляда Желание. Оно читалось в его глазах и пронизало ее насквозь, когда их губы слились в поцелуе. Фелипе крепко прижал ее к себе, и полгода безысходного горя исчезли из сердца Джеммы. Она прильнула к нему, мечтая о чуде, мечтая о том, чтобы все вдруг вернулось на свои места. Но слишком многое переменилось в ней самой, а чувства сплелись в такой противоречивый клубок, что вряд ли распугаешь. Она не могла дышать, не могла думать, когда он гак обнимал ее. Каждое его прикосновение приближало тот миг, когда она забудет, где она есть и кто она такая.

Искусные пальцы Фелипе быстро справились со старенькой рубашкой, в которой она работала, откинули ее с плеч, чтобы добраться до тонких завязок сарафана. Сухие губы покрыли жаркими поцелуями обнаженную шею, пламенем прошлись по нежной коже, вызвав слезы на ее глазах Душераздирающий, полный муки стон сорвался с ее губ, и Фелипе, поразившись, отпрянул Он сделал как раз то, на что у нее не хватило сил. Она сделала шаг назад, полная ненависти к себе за слабость, полная ненависти к нему за мужество ее оттолкнуть. Дрожащими пальцами она натянула рубашку обратно на плечи.

— Пожалуйста, позволь мне уехать, — не поднимая на него глаз, взмолилась Джемма.

Он приподнял ей подбородок, и она в смятении прочитала в его глазах все то же упорство — Отпустить тебя сейчас, когда становится все интереснее? Ни за что. Джемма. Я продержу тебя до тех пор, пока вволю не натешусь тобой, топ, ко тогда я тебя отпущу, и к тому моменту ты будешь отравлена на веки вечные. После меня ты не захочешь ни очного мужчины, радость моя Я буду любить тебя так, что ты забудешь, на каком ты свете Лондон был всего лишь прелюдией И после этого он ушел Оставил ее, дрожащую от кошмара его угроз Ее охватил ужас панический ужас, что в каждом его слове таилась жестокая правда.

Глава 4

Когда он появился, на пороге ее комнаты, Джемма уже наполовину уложила чемодан. Она уезжает. Решено. Ничто ее не остановит Фелипе. небрежно облокотившись о дверной косяк, наблюдал за ней, как будто более важного занятия у него не нашлось.

— Ты никуда не поедешь, Джемма, — произнес он наконец, и от его уверенного тона Джемма чуть не расхохоталась ему в лицо. — Так что раскладывай-ка все обратно.

— И не подумаю, — возразила она. — И не стоит прибегать к детским отговоркам, по которым мой отъезд невозможен. Я только что видела Майка с Кристиной в саду. Я попрошу его отвезти меня. Если ты не возражаешь, разумеется; впрочем, если возражаешь — тем более! — язвительно добавила она.

— Вообще-то я возражаю, но в данном случае это не имеет никакого значения, поскольку Майка ты упустила. — Он взглянул на часы. — Сейчас услышишь рев двигателей.

Джемма уловила в его глазах торжествующий огонек, и в этот же миг вдалеке послышался звук мотора самолета. Черт! Каких-нибудь пять минут — и она могла бы улететь вместе с ним. Она яростно скомкала в кулаке шелковый шарфик и бросила его в чемодан.

— Он полетел за Агустином? — сквозь зубы поинтересовалась Джемма.

Впрочем, даже если и так, на ее намерения это не повлияет. Она улетит, несмотря ни на какой портрет. Агустину, без сомнения, портрет нужен как дырка в голове, так что они оба будут счастливы, разорвав соглашение. Ее больше уже не интересовала даже встреча с ним. Она хотела исчезнуть из жизни Фелипе — и все.

— Агустин вернется только через пару дней. Майк полетел за продуктами. Ты, должно быть, заметила, что поблизости нет ни единого супермаркета, и…

— Избавь меня от скучных подробностей вашего быта. Когда вернется Майк?

— Через пару часов, и к тому времени я намерен убедить тебя остаться.

Джемма широко раскрыла глаза.

— В данных обстоятельствах мой вопрос прозвучит, пожалуй, невероятно глупо, но все же: каким образом ты собираешься этого добиться? — с сарказмом выпалила она.

— Почему-то мне кажется, что мои чувственные объятия и поцелуи не слишком подойдут для этой цели, — протянул он и, скрестив на груди руки, забросил ногу на ногу.

Джемма так и вспыхнула. Это что, очередная стадия его игры в пытки? Теперь он пытается насмешить ее?

— Чувственные поцелуи, бриллианты или шикарные машины — меня ничто не убедит остаться. Надеюсь, это тебя удовлетворит.

— Только заполучив тебя сегодня к себе в постель, я смогу получить удовлетворение.

В ответ на это она вскинула голову и резким движением заправила волосы за уши.

— В таком случае тебя ожидает ночь разочарований, поскольку тебе придется метаться в постели в одиночестве!

— Ну, почему же так, когда рядом есть ты? Мне очень жаль, радость моя, но ты ни в коем случае отсюда не улетишь, и это так же верно, как то, что солнце поднимается на востоке.

— Следовательно, я здесь пленница?

— Вот именно, а пленники делают то, что им приказывают. Так что распаковывай чемодан, пока твой тюремщик не потерял всякое терпение.