Ты будешь там?

Он еще не достиг того состояния, когда человек в любой ситуации чувствует себя закаленным. Элиот часто чувствовал, что не готов к жизни. Его карьера была безукоризненна: блестящее обучение в университете Беркли, где он перескочил через курс; практика в бостонской больнице, четыре года стажировки и несколько педиатрических специализаций, необходимых для того, чтобы занять должность руководителя отделения.

Однако Элиот все еще не был уверен, что правильно выбрал профессию. Конечно, ему нравилось заботиться о людях, он чувствовал себя нужным. Иногда, в конце удачного дня, когда ему казалось, что операция прошла успешно, он уходил с работы в состоянии эйфории. Садился в машину и на полной скорости несся вдоль парка «Марина Грин». Элиот испытывал восторг оттого, что вышел победителем в битве за чужую жизнь. В такие вечера он чувствовал себя равным богу. Но это ощущение восхитительного блаженства никогда не длилось долго. Всегда наступал следующий день, и жизнь другого пациента выскальзывала из рук.

Элиот посмотрел на часы, выбросил окурок и ускорил шаг. Здание больницы возвышалось в ста метрах впереди.

«Создан ли я для того, чтобы быть врачом?» – снова спросил он себя.

Элиот выбрал эту профессию, чтобы сдержать обещание, которое дал себе после одного трагического события. Он не жалел о своем выборе, но иногда завидовал беспечной жизни Мэта. У него самого целых десять лет не было времени ни на чтение, ни на спорт, ни на любые другие занятия.

Элиот вошел в холл, взял халат и поднялся на третий этаж. В лифте он посмотрел на себя в зеркале и увидел усталого человека. Уже целую вечность, с тех пор как он начал дежурить по ночам, спать приходилось урывками, и даже дома он не мог как следует выспаться.

Элиот открыл дверь и вошел в кабинет, облицованный сверкающим кафелем. Его ждал Линг, интерн из отделения скорой помощи.

– Я хотел проконсультироваться с вами по поводу одного случая, доктор Купер, – сказал он и представил Элиота супругам Романо.

Темноволосый невысокий мистер Романо, американец итальянского происхождения, с первого взгляда внушал симпатию. Миссис Романо была высокой сдержанной блондинкой. Настоящий союз противоположностей.

Их дочь, пятнадцатилетнюю Аннабель, несколько часов назад доставили в больницу.

– Мать девочки, вернувшись днем домой, увидела, что дочь лежит в постели. Она попыталась разбудить ее, но поняла, что девочка без сознания, – объяснил доктор Линг.

Элиот подошел к девочке, лежавшей в коме. Аннабель была очень похожа на своих родителей – у нее была очень светлая кожа, как у матери, и отцовское, располагающее к себе выражение лица.

– Она жаловалась в последнее время на головные боли и тошноту?

– Нет, – ответила мать.

– Принимает наркотики?

– Конечно, нет!

– Может быть, ушибла голову или упала с кровати во сне?

– Да нет же!

Элиот внимательно посмотрел на девочку и почувствовал, что жизнь покидает ее тело, а смерть притаилась в углу, ожидая своего часа. Первые результаты осмотра были обнадеживающими: Аннабель дышала ровно, сердце и легкие функционировали нормально.

Но дальше дело пошло хуже. Элиот приступил к осмотру зрачков. Плавно поворачивая голову девочки слева направо, он заметил, что зрачки остаются неподвижными. Он надавил на грудину, и мышцы в зоне запястья сократились. Элиот нахмурился.

– Это не очень хорошо, да, доктор? – спросил мистер Романо, внимательно наблюдавший за ним.

Элиот решил не опережать события.

– Пока еще рано делать выводы. Подождем результатов полного обследования.

Томограмма была готова через несколько минут. Когда Элиот поднес снимок к свету, он уже догадывался, что увидит.

– Отек в области мозжечка? – спросил Линг.

– Да, – вздохнул Элиот.

– Ну что, доктор? – мать Аннабель, сдерживая слезы, бросилась к Элиоту.

Он сочувственно посмотрел на нее. Ему очень хотелось сказать что-нибудь обнадеживающее, но это было бы неправдой.

– Мне очень жаль, но у вашей дочери инсульт. Состояние критическое.

Наступила тишина. Казалось, она будет длиться вечно. Но вот до родителей дошло, что сказал врач. Мать с трудом сдерживала рыдания, отец не желал сдаваться.

– Но она же дышит! Она еще жива! – воскликнул мистер Романо.

– Пока жива. Но отек будет увеличиваться, ограничивая возможности дыхательной системы, и сердце остановится.

– Но ее можно подключить к приборам искусственного дыхания!

– Да, но, к сожалению, это ничего не изменит.

Шатаясь от горя, отец подошел к до чери.

– Как… как у нее мог случиться инсульт? Ей же только пятнадцать лет!..

– Это может случиться с кем угодно и когда угодно, – ответил Элиот.

Солнце проникало сквозь жалюзи, заливая комнату ярким светом, играя в волосах девочки. Казалось, Аннабель просто заснула, невозможно было поверить, что она уже никогда не проснется.

– Вы что, даже не попытаетесь сделать операцию? – спросила мать, все еще не веря, что это конец.

Муж подошел к ней и взял за руку. Элиот посмотрел на нее и тихо сказал:

– Больше ничего нельзя сделать. Мне очень жаль.