Ты будешь там?

Он вышел из рентгеновского кабинета и вернулся к родителям Анабель.

– Ну как, доктор? – спросили они дуэтом, как только он пересек порог кабинета.

Он смотрел на чету с состраданием. Ему хотелось сказать им что-нибудь ободряющее, например: «Все будет хорошо, девочка вот-вот проснется». Но это была бы неправда.

– Я очень сожалею, но у вашей дочери инсульт. Она безнадежна.

Наступила тишина. Молчание, казалось, длилось вечно, пока родители постигали смысл сказанного. Мать слабо вскрикнула, а отец отказался верить:

– Но она дышит! Она еще жива!

– Пока да, но у нее отек; он будет расти и все больше мешать дыханию, а потом оно прекратится.

– Но ее можно подключить к аппарату искусственного дыхания! – упорствовала мать.

– Да, мадам, можно, но это ничего не изменит.

Шатаясь, отец подошел к телу дочери.

– Как… как у нее мог случиться инсульт? Ей ведь даже пятнадцати лет не исполнилось…

– Это может случиться когда угодно и с кем угодно, – пояснил Элиот.

Ослепительные солнечные лучи заливали комнату безжалостным светом, золотя белокурые волосы девочки. Казалось, она просто спит, и было трудно поверить, что ей уже не суждено проснуться.

– Но вы даже не попытаетесь сделать операцию? – изумилась мать, все еще не веря в происходящее.

Муж подошел к ней и взял за руку. Элиот посмотрел ей в глаза и тихо сказал:

– Это конец, миссис Романо, мне очень жаль.

Ему хотелось остаться с ними подольше, взять на себя хоть малую часть их горя, найти несколько слов утешения, хотя он и знал, что таких слов просто не существует.

Но его звала медсестра. На три часа была запланирована операция, и он уже опаздывал. Прежде чем уйти, Элиот должен был выполнить до конца свои врачебные обязанности, спросив у родителей, не возражают ли они против изъятия органов их дочери для донорства. Он должен был убедить их, что смерть Анабель послужит, может быть, спасению других жизней. Да, Элиот должен был исполнить долг до конца, но сегодня он не чувствовал достаточно мужества.

Он вышел из зала подавленный, с трудом сдерживая гнев. Прежде чем подняться в операционный блок, он зашел в туалет, чтобы ополоснуть лицо холодной водой.

«Я никогда не буду иметь детей, – поклялся он себе, глядя в зеркало. – Я никогда не буду иметь детей, чтобы они не умерли!»

Тем хуже для Илены, если она не захочет его понять…

Орландо, Флорида

1976 год

Вечерние сумерки спустились на огромный парк развлечений «Морской мир Орландо». Пока последние лучи солнца причудливо изгибали тени кипарисов, поредевшая толпа покидала заповедник, радуясь, когда поблизости оказывались дельфины, гигантские черепахи и морские львы.

Илена наклонилась над бассейном и позвала Аннушку – самую крупную косатку парка:

– Привет, красавица!

Молодая женщина ухватилась за плавник животного и заставила его перевернуться на спину.

– Не бойся, это не больно, – сказала она успокаивающе и воткнула иглу в тело, чтобы набрать в шприц немного крови.

Это всегда была очень непростая операция. Косатки – самые умные среди китообразных, но они же и самые опасные. При всем своем приветливом нраве Аннушка оставалась шестиметровым хищником весом в четыре тонны, способным убить человека ударом хвоста или лишить конечности одним движением челюстей, оснащенных пятьюдесятью острыми как бритва зубами. Каждый раз Илена старалась заручиться добровольной поддержкой животного, превращая неприятную процедуру в игру. Обычно все проходило нормально. Илена обладала особой интуицией, что делало ее великолепным ветеринаром.

– Вот и все, – сказала она, извлекая иглу. Она погладила хищницу и высыпала ей в награду ведро мороженой рыбы.