Ты была совсем другой: одиннадцать городских историй

Женщина вздрогнула. С бутоном, зажатым в кулаке, двинулась обратно.

– Гляди, как огурчик!

Лежавший на высоких гостиничных подушках мужчина откинул одеяло – она засмеялась шутке и пошла к нему, сейчас же забыв и про цветок, и про горы.

Это была их четвертая встреча, четвертый отель.

На этот раз Олег пригласил ее всего за неделю – пришлось срочно договариваться с Еленой Васильевной, девчонками, каждой обещать подменить, вернуть долг, и – получилось! Дружный у них был коллектив, хорошая работа, и Олега ей бы не встретить без нее.

Люся дежурила на ресепшне, он, седоватый, крепкий, неотличимый от всех командировочных – пиджак, галстук, аккуратная овальная лысина, вот только мышцы под пиджаком вставали бугром – спортсмен? – подходил несколько раз, по делу и без. Нет, слишком образованный он был для спортсмена, все подшучивал (и не тупо!), звал прогуляться по улицам их снежного города, она пропускала привычную болтовню мимо ушей – на улице минус сорок, спасибо, не пятьдесят. Изредка что-то отвечала с ровной улыбкой: это где же мы с вами будем гулять? По сугробам прыгать? Но то днем, на людях, и отвечалось, и отшучивалось легко.

Через два дня, когда снова была ее смена, он пришел ночью, так и не уехал – командировка, видимо, была долгой.

В три она приняла гомонящую группу японцев, еле справилась – по-английски они не говорили, их малахольный, все время улыбавшийся гид по-русски понимал едва-едва, у одного, как назло, самого главного, в номере из окна дуло, действительно сильно, хотя все предыдущие жильцы, закаленные русские люди, этого не замечали, никто не пожаловался – переселила; другой никак не мог понять, как пользоваться душем – в конце концов сходила, показала сама, так было проще, не будить же ради этих идиотиков девчонок-горничных; под утро, уже в начале пятого, прилегла наконец на плюшевый диван в холле. И ощутила сквозь забытье, как кто-то будто приблизился неслышно, присел рядом, смотрит, произносит слова… или снилось? так хотелось подремать, хоть малость перехватить еще сна, и все же она открыла глаза, через силу – он. На этот раз не в пиджаке – в черной футболке, с горами бицепсов, сидел прямо над ней и осторожно держал ее за мизинец. Повторял, кажется, уже не в первый раз, странно домашним и хозяйским тоном.

– Устала? Когда смена-то закончится? Лю-ся.

Светло-серые глаза глядели прямо и совсем не жадно – по-человечески глядели, тепло, но и по-мужски. Смена кончалась через два часа. Она сбросила остатки цеплявшейся дремы.

– Вы хотели что-то?

– Нет, – он покачал головой и все сидел, не давал ей подняться, и своей великанской ладонью сжимал ей уже всю руку. – Просто не спится. И соседи у меня шумные заселились, прям посреди ночи. Проснулся, полежал, почитал. Теперь вот гуляю…

– Здесь камеры везде, меня с работы выгонят, – говорила она устало, но ощущала другое, что слабеет, поддается, что невозможно больше так, восемь лет поста и тоски по Илюхе, довольно. Потом она и сама не понимала, почему потянулась к нему в ту ночь, провела по лысинке ладонью, а она оказалась не голая, на ней рос невидимый легкий пух и было так приятно его погладить – ответила, в общем, – спросонья, это спросонья просто, и камеры, конечно, никакие в ту ночь не работали, которую неделю не могли эти камеры починить. Господи, как зовут его, пойти посмотреть документы…

– Меня Олегом зовут, – мгновенно читает он ее мысли. – Сегодня же перееду от вас, на другом конце такой отель построили! С бассейном, говорят, с сауной… партнеры третий день настаивают, я не хотел, а теперь вот повод появился. Далековато, правда, ну, да все равно машину за мной присылают. Приглашаю тебя туда.

– Кто же ты такой важный? – перешла на «ты» и она, уже поднявшись и заходя за стойку.

– Да так, – махнул он рукой, – начальствую в администрации городской…

И ловя ее изумленный взгляд – это ж совсем неплохо! почему он об этом так пренебрежительно? – оборвал: «Толку-то…»

В другой отель, как и обещал, переехал в тот же вечер – там, в новом, ярко-синем, свежеотстроенном, ее никто не знал, хотя все равно проходя мимо ресепшна, отвернулась и почти пробежала к лифту, но куда еще было идти? Дома – полторы комнаты и мама, объяснять ей, что поплыла, потому что подержал ее за мизинец?