Ты для меня?

— А Лена хотела детей. Безумно хотела. По ее же словам, десять лет она провела в Аду! Существуя, а не живя. Нет для женщины беды страшнее, чем не иметь возможности, прижать к груди собственного ребенка. Так говорила, рыдая всякий раз. И если в двадцать пять все воспринималось легкомысленно, без должного осознания, а в душе еще теплилась призрачная надежда, к тридцати пяти…она полностью иссякла. Лена увядала на моих глазах, превращаясь в…жалкую тень самой себя. Без преувеличения. Проклинала своего мужа. Каждый. Раз. Жуткое зрелище!

— И что в итоге? —  Нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, все еще не понимая, к чему он клонит. —  Взяли ребенка в доме малютки?

— Нет. Она просто вскрыла себе вены.

Хриплый крик сдержать не смогла. В ужасе уставилась на Давыдова. И он не отводил лихорадочно блестящих глаз. Выжидал чего-то, одному ему известного. А потом, словно слетев с катушек, обхватил ладонями ее лицо и принялся осыпать порывистыми поцелуями.

— Лера…Лера! Маленькая моя. Я как представлю тебя на ее месте, в голос выть готов, и волосы на себе рвать. Пойми, родная…если ты однажды, вот так…по моей вине…да я же, бл*дь, с ума сойду. Рядом лягу, не раздумывая. Кто угодно, только не ты!

— Зачем, — голос от волнения предательски дрогнул. —  Зачем мне поступать так же? У меня со здоровьем нет проблем. Я могу иметь детей!

Давыдов отстранился рывком, точно обжегся. Но, быстро взял себя в руки. Несколько раз втянул воздух полной грудью. А потом, смотря строго в глаза, выдавил сквозь стиснутые зубы:

— Но, я…нет!

Одно из двух: либо она резко поглупела, либо оглохла. Смысл сказанных слов никак не укладывался в голове. Мозг просто напросто отказывался обрабатывать поступивший звуковой сигнал должным образом. Впрочем, ее состояние вполне можно было списать на банальную истерику. Девушка гоготала, как душевно больной человек, и плакала одновременно.

— Ну, конечно! Так я и поверила. Не смешно, знаешь ли!

Герман молчал. Смотрел. И ждал. Лера же отрицательно замотала головой, отказываясь принимать. Только сердце давно осознало. Пульс зашкаливал. Цельная картинка сложилась из обрывков фраз. Оговорок. Поступков. Реакций.

Он не врал. Не врал! И не раз пытался сказать ей об этом. Господи!

— Напоследок Лена наградила меня одной неприятной штукой, которая долгое время протекала в скрытой форме. Я узнал о заболевании, когда уже пошли вторичные осложнения. Когда врачи оказались бессильны.

— Ты…уверен?

— Конечно. Я лечился на протяжении пяти лет, у лучших врачей столицы. Последний раз, проходил курс в одной из клиник Германии, три года назад. Препарат вводили экспериментальный. Среди побочных эффектов числился и летальный исход. Я рискнул. И ничего. С тех пор, смерился со своей участью.

Лера чувствовала себя очень странно. Слишком заторможено, что ли. Но, понимала она все. Все! Его нежелание заводить семью, в том числе. Дышать стало больно.

— Расслабься! Я буду рядом, пока нужен тебе. Как только захочешь уйти и создать свою семью…

— Замолчи! —  Рявкнула во всю мощь своего голоса. —  Что ты такое говоришь? Я же тебя люблю! Тебя, придурок!

Герман наклонился так, что они соприкоснулись лбами.

— Это сейчас ты так думаешь. Но, пройдет пять лет…десять, и…

— Ничего не изменится. Я все так же буду…

— Нет! Эта свадьба не состоится. Родители ничего не знают, потому и настаивают. А раз уж отец анонсировал нашу помолвку, придется…подыгрывать им, некоторое время. До окончания тендера…

В ушах зазвенело, и ее эмоциональную плотину прорвало. Ноги совсем не держали. Непременно рухнула бы на пол, благо Давыдов вовремя подхватил на руки и поспешил опуститься с ней на кровать. Девушка же, свернувшись калачиком на его коленях, закатилась в голос. Последний раз она так рыдала, разве что, на похоронах матери. Сердце кровоточило.

— Ну, все! Успокойся. —  Герман крепко прижимал к себе, баюкая, как ребенка. — Перестань! Наизнанку же меня выворачиваешь.

— Из-за меня все! —  Причитала хрипло. — Из-за меня.

— Не выдумывай.

— Если бы не отдалась тебе той ночью, не пришлось бы потом спать с ней, чтобы забыться. Был бы здоров.

— Мы не можем этого знать.

— Плевать! Я…я хочу быть твоей! Всегда.

— Не искушай меня. Не надо.

— Буду. Каждую секунду своей жизни, буду.

— Дьявол! —  Ругнулся, перекладывая девушку на шелковые простыни. —  Я же не железный, Лера. У меня нет сил, тебя отговаривать. А потому, мы поступим следующим образом. Сейчас я уеду в свой строящийся дом, и поживу там несколько дней. В мое отсутствие, у тебя появится время, все хорошенько обдумать. Взвесить. Спокойно, и без моего давления. И если, в конечном итоге, ты будешь желать все того же…приедешь ко мне сама.

Глава 44

Герман уехал, как и обещал. Оставил одну, дав возможность хорошенько подумать. Взвесив «за» и «против», принять взрослое самостоятельное решение. Только, как его принять, когда от чувства вины сердце щемит. И это не просто слова! Каждый глубокий вздох отзывался тянущим спазмом за грудиной.