Ты доиграешься, детка

Тело превратилось в оголенный нерв: каждый её стон, каждый доверчивый поцелуй – все это рвало планку, заставляя утопать в ощущениях, в осознании, насколько сильно она дорога мне, и насколько сильно я хочу обладать ею полностью, без остатка.

Она просила быть нежным, но я просто не мог остановиться, когда член проникал глубоко внутрь и бедра касались её бедер. Когда давил так сильно, что она выгибалась подо мной, прося продолжать. Умоляя продолжать.

Член туго проникал в её узкую киску, то и дело грозя разрядиться раньше времени, и я с трудом сдерживался, продолжая трахать Нику как одержимый зверь. Хотя я и был им. Зверем, одержимым ею. Ей одной. Моей. Только моей.

Ника задрожала подо мной, спина выгнулась, пухлые губы разомкнулись и с них сорвался стон, вынувший мою душу из тела и так же безжалостно растоптавший мышцу, которая долбила в груди, ускоряя свой пульс.

– Да, Никита, да…

Глава 10

Напрасно Ника просила меня натянуть презерватив, потому что я все равно не смог бы кончить после ледяного душа ее слов.

Она даже не заметила, почему я прекратил двигаться в ней и замер, глядя на расплывающееся в улыбке лицо.

Ника кончила, я чувствовал это – слишком сильной была пульсация внизу, её руки опустились на постель и глаза закрылись.

А я как последний дебил полулежал, нависая над ней, и не знал, что хуже: кончить вот так или напротив, сдержаться и балансировать на грани.

– Ника?

Она открыла глаза, и мне стало еще хреновее, потому что понял: она произнесла чужое имя безотчетно.

– М? – потянулась к моему лицу, но я машинально отпрянул и аккуратно вынул, выпрямляясь на постели. – Что-то не так?

Приподнялась на локтях и взгляд скользнул на презерватив, который я стягивал.

– Ты не кончил, – нахмурилась она, запахивая полы халата, а я привел одежду в порядок и, натянув свитер, поднялся с дивана, просто теряясь. Не знал, что ей сказать. Наорать? А что толку, она все равно ничего не поняла. Промолчать и уйти? Да, так лучше, иначе просто сорвусь. – Стас, подожди…

Она выглядела искренне обеспокоенной, а я чудом сдерживал клокочущую внутри ярость. На себя. На неё. На Никиту. Просто пиздец как непросто сдерживать это внутри. Надо уезжать.

– Подожди… – она преградила путь в коридор, и я без труда мог бы ее подвинуть, только притрагиваться не хотел. – Что…

– Это он? Тот парень, что бортанул тебя после траха? – каждое слово как острая игла в сердце, но ничего не мог поделать. Они уже проникли в кровь. – Никита.

Красивые глаза округлились, и Ника прикрыла рот рукой, замерев на вдохе.

Очень натурально. Да ты просто оскароносная актриса.

Обошел ее и, сдернув с вешалки кожану, рывком надел, боясь обернуться.

– Стас, я…

– Молчи, – ты уже все сказала.

Не оборачиваясь, вышел в подъезд и хлопнул дверью, не заботясь о соседях.

Не помнил, как добрался до тачки. Не помнил, как выезжал из двора и ехал в клуб. Телефон разрывался от звонков, и я, устав сбрасывать, просто выключил его. Охранник в Готэме был мне знаком, и я, кивнув ему, прошел внутрь, минуя длинную очередь у дверей.

В голове маячила назойливая мысль, но мне нужно было удостовериться.

Никита сидел в своем кабинете, и при виде меня поднялся из-за стола, напряженно разглядывая хмурое лицо.

– В чем дело?

Прошел мимо брата к бару и налил полный до краев стакан Джека. Поморщился, когда горло и внутренности обожгло, но это помогло переключиться со сжирающей сердце боли.

– Сестра Марины. Ника, – со стуком поставил стакан на тумбу и тот едва не разбился. – Фотка есть?

Никиту не пришлось просить дважды. Брат пошарился в телефоне и положил мобилу передо мной.

Не смотрел. Просто не мог перевести утонувший в пространстве взгляд и сфокусировать его на фото. Боялся. Хотя чего тянуть, это же как пластырь.

Выдохнул и опустил глаза на экран. И тут же отвел, чувствуя, как вены наполняются свинцовой тяжестью. Твою ж мать.

– Я говорил, она симпатичная…

Осекся под тяжестью моего взгляда и, поняв, что творится у меня в душе, достал второй стакан и поставил рядом с моим пустым. Налил. Поднял и протянул.

Почему-то на Никиту тоже смотреть не мог.

Поднял пустые глаза, и в голове тут же всплыл знакомый голос:

Да, Никита, да…

Еще тогда догадался, но теперь фраза заиграла новыми красками. А ведь мы с ним похожи.

Какой же я идиот!

– Твою мать, Стас, задолбал. Рассказывай.

А потом стакан выпал из его рук и фейерверк осколков рассыпался по полу, потому что я с размаху двинул своему брату по роже.

Надо отдать ему должное, в долгу он не остался. Сначала губу прострелила боль, потом воздух выбили из легких, ударив под дых.

И мне стало легче. Реально легче, потому что я мог бить, не жалея силы. Никита отразит удар.

Сжал кулак, одновременно ставя блок, и долбанул под ребра, заставив брата согнуться пополам. Еще один удар я пропустил и не заметил подсечку, но через секунду мы оба валялись на полу.