Ты должна была знать

– Вот представьте – родителям больного ребенка предлагают выбор между двумя врачами. Один на больного без лишней надобности глядеть-то не станет, а второй усадит отца с матерью перед собой и скажет: «Мистер и миссис Джонс, постараюсь сделать все, чтобы пребывание вашего ребенка в больнице было как можно более комфортным». Ну, и кого они, по-вашему, выберут? У вас ведь есть дети?

Шарп снова посмотрел на нее. Теперь отвести глаза захотелось Грейс.

– Да, сын. Генри.

– Понятно, – изрек Шарп, продолжая держать сэндвич на весу рядом со ртом. – Допустим, ваш Генри в больнице. У него… например, опухоль. Скажем, мозга.

Грейс, которую вдруг охватила слабость, молча глядела на Шарпа.

– Которого врача предпочтете? Разумеется, того, что поприятней, угадал?

Грейс хотелось ответить: «Того, кто точно вылечит, и плевать на характер». Однако стоило представить, что Генри лежит в Мемориальном центре с опухолью мозга, и по всему телу пробегала дрожь. Грейс злилась на Шарпа – да, не зря коллеги придумывают ему клички! – за то, что этот тип ради красного словца подверг ее такому испытанию и сам не заметил, какой эффект на нее оказали его слова.

– Ну… – протянула Грейс, надеясь, что Шарпу надоест ждать, и он просто продолжит.

– Но если говорить про успешность команды в целом, то у всех есть какие-то способности, которые приносят пользу пациенту. Потому и хорошо, чтобы способности эти были разные. Есть такие, как Сакс, а есть такие, как Стю Розенфельд и Росс Уэйкастер. В том же году к нам пришел. Я про Стю. Часто подменял Джонатана.

– Помню.

Грейс попыталась взять себя в руки. Откусила кусок сэндвича. Майонеза было слишком много.

– Значит, вы сначала не хотели, чтобы Джонатана брали на работу, потому что у него есть какой-то… недостаток. Как у хирурга, у которого нет двух пальцев. Но благодаря обаянию Джонатана пациенты этого недостатка не замечали.

– Недостаток есть, и очень серьезный, – оскорбленным тоном ответил Шарп. – Два отсутствующих пальца по сравнению с этим – пустяки. Впрочем, вы ведь наверняка и сами знаете. Это же ваша сфера, да?

Нет, подумала Грейс, но все равно кивнула.

– А при каких обстоятельствах вы убедились, что у Джонатана действительно есть этот недостаток?

Шарп пожал плечами с таким видом, будто речь шла о пустяке, не имеющем отношения к делу.

– К концу второго или третьего года начали поступать жалобы. Нет, не от пациентов и не от родственников. Эти от восторга млеют – ну, я уже рассказывал. Но и я тоже не единственный, кого Сакс настораживает. Медсестры его терпеть не могут. Перед тем как начал обучение в резидентуре, несколько человек приходили жаловаться. Так, пустяки, ничего серьезного. Даже в личное дело не занесешь. На всякий случай записал, сохранил в электронной почте как черновик письма и понадеялся, что больше мне к этой теме возвращаться не придется.

– На что… – начала было Грейс, но резко осеклась и молчала до тех пор, пока Шарп не поднял на нее глаза. – На что жаловались медсестры?

– Ничего шокирующего и сенсационного, я же сказал. За людей их не считает, хамит, бла-бла-бла… Уж поверьте, у медсестер такие претензии к врачам – обычное дело.

Неожиданно для себя Грейс издала смешок:

– Да, наверное.

– Еще рассказывали, к женщинам пристает. Ну, тут как всегда – одни недовольны, а другие очень даже не прочь…

Даже сообщая такие новости, Шарп не соизволил даже взглянуть на Грейс.

– В общем, ничего конкретного. Так, мелочи, и те известны только со слов медсестер. Короче, махнул рукой и решил заняться другими делами. Ваш Джонатан – не единственная яркая личность в больнице. Слабакам в онкологии не место, особенно в детской. Причем заметьте, комплекса бога[60] ни у кого нет – все просто делают свою работу. И это не только у нас в больнице, а вообще в нашей сфере! – произнес Шарп с таким напором, будто Грейс спорила.

Не удержавшись, она действительно принялась возражать:

– Вряд ли у Джонатана был комплекс бога. Вы ведь на это намекаете?

– Нет, нет. – Шарп решительно покачал головой. – Может быть, поначалу у меня такие предположения и возникали, но я долго наблюдал за Саксом. Да и как иначе – на такую яркую личность не захочешь, а обратишь внимание. И вот что я заметил: этот парень не просто вел себя с людьми по-разному. Он становился другим человеком в зависимости от того, с кем общался. Стю Розенфельд, например, слова дурного о Саксе сказать не может. А ведь он много лет вашего мужа подменял.

– Да, они с Джонатаном подменяли друг друга, – поправила Грейс.

– Нет. Пациентами Розенфельда занимались другие люди. Саксу каким-то образом всякий раз удавалось отвертеться. Годами никого не подменял. Только – удивительно, но факт – от Розенфельда ни единой жалобы! Как и многие, не замечал у вашего мужа никаких изъянов. Да, надо отдать ему должное. Даже я, откровенно говоря, поддался восторженным настроениям. Он мне почти нравиться начал.

Увы, симпатия была не взаимной, подумала Грейс. Взяла с тарелки картофельный чипе, посмотрела на него и положила обратно.