Ты должна была знать

Вместо ответа, Лео поцеловал ее в лоб. Действительно ли разучивание этой песни можно считать показателем успеха, не объяснил. Впрочем, Грейс это было и не нужно.

Она влезла на водительское сиденье и, отъехав от дома Лео, покатила по дороге мимо темных домов. Грейс открыла окно, впустив внутрь свежий влажный воздух. Решила не слишком задумываться о том, что произошло между ней и Лео – во всяком случае, сейчас. В дом к нему она приехала чисто по-соседски, а уезжала уже в качестве женщины, которая ему «очень, очень» нравится. Уже сам по себе этот факт означал, что Грейс достигла какого-то важного Рубикона – если не пересекла его. Но произошло это так… на ум просились слова «плавно» и «мягко». Грейс снова подумала о вечере, когда впервые встретила Джонатана. Тогда мгновенно возникшее взаимное чувство «вот он, мой человек» послужило для Грейс доказательством, что она и впрямь встретила вторую половинку. А теперь, конечно, ясно, что она ошиблась. Но сегодняшние чувства нравились Грейс больше: никаких громких, категоричных заявлений – пусть даже в уме. То, что происходило между ней и Лео, было не столько судьбоносным, сколько приятным. Очень приятным.

Из почтового ящика выглядывала корреспонденция, поэтому Грейс остановилась рядом с ним и достала большую стопку газет, каталогов и всевозможных конвертов. Потом вошла вместе со всем этим в дом. На заднем дворе приветственно залаял Шерлок. Собака встретила хозяйку на задней террасе, поставив ей на колени две измазанные в грязи лапы. В остальном манеры у пса были безупречные, но на радостях он забывал все приличия. Грейс покормила Шерлока и, отряхивая землю с джинсов, вернулась обратно в дом. Включила свет, вместе с охапкой почты подошла к мусорному ведру и принялась просматривать корреспонденцию, сразу выкидывая ненужное. Если повезет, в этой огромной кипе должна обнаружиться предварительная оценка ремонтных работ. На прошлой неделе приезжал подрядчик, с которым Грейс обсуждала вопрос переоборудования дома к зиме. А заодно заикнулась насчет выравнивания подъездной дорожки. Зимой одной из самых серьезных трудностей было парковать машину у края дороги и, поскальзываясь на каждом шагу, кое-как добираться под горку до собственной двери. Конечно, одна мысль о таких масштабных работах не внушала оптимизма, тем не менее Грейс понимала, что без них не обойдешься.

Никакой предварительной оценки среди почты не оказалось, однако Грейс наткнулась на кое-что другое – белоснежный конверт, на вид совершенно обычный. И марка самая стандартная – развевающийся американский флаг. Адрес же (ее адрес, ее адрес в Коннектикуте) был написан в любимой всеми врачами манере – человек непривычный ни слова не разберет, но Грейс сразу узнала почерк мужа, Джонатана Сакса. Глядя на конверт, Грейс забыла, как дышать. На некоторое время она просто застыла. Потом способность дышать и двигаться вернулась снова, да так резко, что Грейс мгновенно рванулась к кухонной раковине, куда ее незамедлительно стошнило. И курица «Марбелья», и душица, и лавровый лист, и рисовый уксус – для нее, увы, весь ужин пропал даром.

До чего же не вовремя, мелькнула нелепая мысль. Как будто такое письмо вообще могло прийти вовремя. Но сейчас время было совсем уж неудачным. Всего несколько минут назад Грейс была по-настоящему счастлива – гордилась Генри (очень гордилась!) и радовалась, что встретила Лео, которому она очень (очень-очень!) нравится. Еще Грейс была счастлива, потому что скоро у нее появится работа, благодаря которой она сможет помогать людям. И потому, что снова наладила отношения с самой близкой подругой – а если между ними с Витой еще и оставалось легкое отчуждение, то они, во всяком случае, были на верном пути. Не говоря уже о том, что у Генри теперь появились бабушка и дедушка, и – немаловажная подробность – дом скоро станет теплым, и не придется трястись от холода еще одну зиму. Возможно, все эти мелочи не тянули на гордое звание «большого» счастья, к которому Грейс, пожалуй, была еще не готова. И вообще, пока непонятно, можно ли говорить о большом счастье после всего, что произошло с Джонатаном. Впрочем, сейчас Грейс к таким высотам и не стремилась и чувствовала себя вполне комфортно. Она просто была довольна жизнью. Счастье, конечно, скромное, но даже на такое Грейс еще недавно не осмеливалась даже надеяться.

«Я не обязана открывать конверт», – подумала она. А потом, будто решив закрепить урок, отчетливо произнесла вслух:

– Да. Не обязана.