Ты – дура, детка!

Неожиданно в мой мирок, состоящий из запахов капучино, собственных духов, которыми пользовалась для поднятия настроения, и блинчиков, вторгся посторонний аромат. Это был парфюм, очень терпкий, страстный, который заставлял обращать на себя внимание. Вот я и среагировала. Вскинула голову и уставилась на молодого человека лет двадцати – двадцати пяти.

– Здравствуйте, – произнёс светловолосый парень и скромно улыбнулся.

– Привет, – пожала плечами я, перебирая в голове знакомых.

– Не старайтесь, мы не представлены друг другу.

О-о! Убиться об стенку! Что за дореволюционный сленг? Парень в пансионе для благородных вельмож натаскивался?

Может иностранец?

Кто ж его разберёт. Научился говорить на правильном русском – вот и пытался сразить славянскую красавицу болтовнёй без акцента и классикой белогвардейского выговора.

Взгляд незнакомца казался прямым, напористым, немного нахальным и, что удивительно, открытым. Это выглядело чудаковато, потому что совершенно не вязалось с его приветственными речами.

Я прошлась взором по его лицу, плечам, груди, торсу. Вполне классическая фигура – чёткий треугольник. Сильно мускулы не выпирали из-под тёмно-бордового джемпера – значит, со спортом дружит, но не переусердствует. В руках он держал черную куртку.

Парень вытерпел осмотр, продолжая стоять рядом и скромно, что поразительно при таком-то откровенном взоре, улыбался.

Обычно, чтобы познакомиться со мной, ребята действовали настойчиво, но ни в одном из них не было столько чувства собственно превосходства, как в этом блондине. Немыслимо, но я в одночасье вдруг осознала: молодой человек тот самый, которого так давно ждала. Правда состояла ещё и в том, что пока дожидалась единственного, ходила на свидания с кем попало, чтобы время убить. И вот она состоялась – главная встреча в моей жизни.

Смутилась, но тут же одёрнула себя. Ещё не хватало краснеть под взглядами.

Парень был совершенно обыкновенный: блондин, густого зелёного цвета глаза, прямой нос, ямочка на подбородке. Принято называть такие подбородки мужественными, но по мне, так сие штамп. Я же не находила ничего безукоризненного в молодом человеке, ведь у совершенных людей не бывает двух прыщиков на лбу. Но при этом, я чётко осознала: Он – тот самый принц.

Улыбка на лице незнакомца стала шире, и была такая удивительная, самоуверенная, дерзка, в то же время добродушная, что невольно заставила меня подобраться, сесть ровнее.

Я передёрнула плечами, чтобы отрезветь от размышлений.

– И? – подняла я бровь, показывая удивление.

– Прошу заранее простить меня за банальность, но не думал, что поверю в судьбу.

– Я очень рада за вас. Вера окрыляет и наполняет. В секты меня приглашать не стоит. В Бога я верю, родину – не продам. Жить мечтаю хорошо и долго. Всё – разговор окончен.

Незнакомец засмеялся. Его глаза будто зажглись, а лицо стало мягким. Парень облизнул губы, и я непроизвольно повторила его жест. Потом одумалась и состроила насмешливую физиономию:

– Рада, что повеселила вас.

– Простите, вы не так поняли. Не хочу, чтобы вы подумали обо мне Бог весть что. Просто сегодня утром, я купил флешку. На ту, что я хотел, не хватало денег, и мне загнали другую. Продавец заверила меня, что у них эксклюзивная, ограниченная партия и совершенно даром. В общем, вот.

Он протянул руку ко мне и раскрыл ладонь. Там лежала флешка в виде половинки сердечка. Я перевела взор на стол, где покоилась точно такая же.

– Удивительно, – покачала головой я.

– Это акция, ко дню Святого Валентина. Мужская часть и женская. Продаются они в разнобой одиноким сердцам – так продавец сказала. Вы не моя половинка?

– Давайте проверим, – улыбнулась я, утаив, что флешка принадлежала Люси.

Незнакомец устроился за столом рядом со мной, спросив прежде разрешения, и мы приложили обе флешки. Оказалось, что они идеально сошлись.

Внезапно зазвонил телефон. Взяв мобильник, я прочитала на его экране: «Илья». Написано было крупными буквами, а под ними располагалась фотография моего вечного жениха.

– Не хочу, – прошелестела я, проводя пальцем по гладкой поверхности смартфона, чтобы оборвать вызов.

Не сработало. Сколько бы я не водила пальцем по экрану, толку не было. Незнакомец продолжал сидеть и улыбаться, а я – нервничала. Наконец, размахнулась и попыталась выкинуть мобильный – он будто прилип к руке и продолжал выводить трели.

Из картины, что висела на стене кафе с видами Санкт-Петербурга, материализовалась прабабушка и мягко, словно плывя, прошествовала ко мне. Она обошла стол, нового знакомого, склонилась надо мной, протянув руки. Я улыбнулась и сказала:

– Привет, Пра.

Вместо ответа Мария Аркадиевна схватила меня за плечи, и тряхнула так, что шея заболела. От такой несправедливости, я застонала и погрузилась в жуткую темноту. Чтобы вынырнуть из неё, распахнула глаза.

Это был сон.

Видение.

Просто сон – ничего более.

Я у Жданова – не у себя.

Не у себя.