Ты есть у меня

Кухня была практически пуста. Там находились лишь холодильник и коробка, наполненная какими-то продуктовыми запасами. В холодильнике, как обычно, оказалось много съестного. Значительно больше, чем нужно для двух людей, не склонных к обжорству. Сначала Машу раздражало, что Влад покупает слишком много провизии и часть приходится выбрасывать. Однако потом она смирилась и просто перестала обращать на это внимание. Так было даже удобнее. И сегодняшняя ситуация служила тому подтверждением.

Маша положила на тарелку несколько тонких ломтей хамона, прошутто[1], достала оливки, сыр и вяленые помидоры. Окинув содержимое тарелки критическим взглядом, добавила пару кусочков чиабатты – итальянского белого хлеба. Заварив в большой чашке черного чая, она щедро насыпала туда сахара, зачерпнув не менее пяти полных чайных ложек. Открыв коробку, стоящую на полу, Маша обнаружила там упаковку своих любимых брауни[2]. Устроившись за столом, она принялась с аппетитом поедать все эти яства. Сейчас в ее голове не осталось ни одной мысли – только удовольствие от забытых вкусов и спокойствие от мягко навалившейся сытости.

Однако, как бы мы ни пытались справиться со стрессом с помощью еды, это помогает лишь на какое-то время. Как только мы насыщаемся, все возвращается на круги своя, и временно отступившие проблемы снова встают перед нами. Или мы их преодолеваем, или они наступают, сминая нас, круша и ломая наши судьбы.

Когда тарелки перед Машей опустели, она опять задумалась о том, как ей быть дальше. Смириться? Подчиниться воле Влада? Но насколько она ему действительно нужна? Вернул ли он Машу из-за любви или же попросту удовлетворил свой хорошо развитый собственнический инстинкт?

Бродя по квартире, перебирая вещи и внимательно все осматривая, она пришла к выводу, что Влад здесь почти не жил. В спальне не было кровати, а только матрас, не заправленный постельным бельем. Рядом стояла пепельница, полная окурков. На некоторых, словно вызов, виднелись отпечатки красной помады. Остальные комнаты все еще оставались пустыми. Они были необжитыми и неприветливыми.

Возможно ли превратить это место в уютное семейное гнездышко или оно навеки останется так называемой жилплощадью? Зазвенит ли здесь когда-нибудь детский смех? Маше в это не верилось. Она чувствовала себя гостьей в пустом неприветливом доме.

Взглянув на элегантную лестницу, сделанную Андреем, она не удержалась от слез. Машинально ощупывала перила, наслаждаясь их гладкостью и совершенством. Ноздри вбирали в себя запахи дерева и лака.

Лестница стала для Маши символом ошибок и неудач. Глядя на нее, было легко представить себе раздетого по пояс Андрея в узких джинсах. Но память подбрасывала и другие картинки. Например, того же Андрея, полностью одетого, с распухшим носом, испуганного и растерянного. Или Влада, невозмутимо поджидающего Машу возле дома.

Она не знала, для чего он привез ее сюда. Напомаженные сигаретные фильтры и красноречивое пятно на матрасе не оставили надежды, что Влад воспылал любовью к неверной жене. Нет, он вернул ее домой в качестве жертвы. Излюбленной жертвы. Маша не знала, отдавал ли он себе отчет в том, что мучил ее, морально уничтожал, терзал, лишая достоинства и забирая жизненную энергию. Впрочем, это вряд ли имело какое-то значение.

Они были слишком непохожи и видели семейную жизнь по-разному. В понимании Влада жена должна быть покорной, безропотной и принимать с одинаковой готовностью и побои, и подарки. Машу, естественно, такая незавидная, второстепенная роль не устраивала. Она не настаивала ни на лидерстве, ни даже на равноправии, но ей хотелось видеть рядом не просто сильного, а еще и любящего, заботливого, внимательного партнера.

Целый день она гоняла по кругу одни и те же мысли. Она не знала, куда себя деть, чем занять, чем успокоить. Как не находила себе места в квартире, так же не могла найти свое место в жизни. Все стало как будто чужое.

Мир словно бы отвергал Машу, оставляя ей только один выход. Не то чтобы он ей нравился, но другого попросту не существовало.

Маша была спокойна и хладнокровна, когда покупала большую упаковку снотворного. Она не в первый раз думала о том, чтобы покончить жизнь самоубийством, но лишь сейчас решилась. Теперь ей казалось, что это единственный возможный вариант. Потому что продолжать жить под одной крышей с Владом было невыносимо, а уйти не получалось. Маша очень устала – так сильно, как никогда. У нее не осталось сил бороться. Она не хотела. Ничего не хотела. Совсем.

Наполнив стакан водой, она села на тот самый красноречивый матрас. Вид спутанных женских волос на поролоновой подушке без наволочки ее не смутил. Закрыв глаза, она высыпала на ладонь содержимое баночки.

Таблеток было много. Крохотные, беленькие, аккуратные. Глядя на них, так сразу и не поверишь, что они способны оборвать жизнь человека.