Ты и небо

Ничего не поделать, надо идти за чаем для второго пилота. Ну и для этого, для Дмитрия, заодно, раз свалился на ее голову.

– Все нормально? – спросила Марина, когда Ясновская хлопотала на крохотной самолетной кухне.

– Да, все в порядке. А у вас? Пассажиры угомонились?

Старшая махнула рукой и глотнула воды.

– Вроде бы. Предложила женщине с ребенком на время кормления малыша пересесть в кресло четыре «С». Она пересела.

– Оно же за доплату! А если кто доложит? – ахнула Инна. Доносы в среде бортпроводников – норма; многие выслуживаются перед начальством.

– Вот именно. Взяла грех на душу, чтобы купировать скандал. Еще предстоит выдворять их назад. Чувствую, ожидается вторая часть кошачьего концерта.

– Может, после обеда успокоятся, – посочувствовала Инна старшей проводнице. Как пить дать склочница еще и жалобу накатает. Благими намерениями создаются проблемы себе же. Стараешься, чтобы пассажирам было хорошо, подставляешься, а в итоге получаешь претензии.

Ясновская была очень благодарна своей начальнице за то, что та взвалила на себя ее работу. Сейчас бы Инна металась в очаге конфликта и неизвестно, чем бы все закончилось. Бортпроводники могут обойтись без плясок с бубном – доложить о скандале командиру, тот вправе посадить самолет, не долетев до аэропорта назначения, и передать дебоширов сотрудникам полиции. Но кому нужны приключения с задержкой рейса и писаниной?

– Зайца в кокпите видела? – серьезно спросила Марина. – Так вот. Ты его не видела. Иначе командиру нагорит.

Инна не раз слышала, да и видела тоже, как пилоты брали на борт «зайцев». В основном это были возвращающиеся из командировок пилоты и проводники «Северной Пальмиры». Чтобы не ждать своего рейса, они шли на ближайший и договаривались с командиром. Если были места, КВС не отказывал, иногда знакомого летчика пускал в кабину на жердочку. Начальство закрывало на это глаза: от сдачи билетов авиакомпания ничего не теряла, скорее, наоборот. Да и с точки зрения безопасности еще один пилот в кабине – в экстренной ситуации это дополнительная голова и руки, способные управлять самолетом. Иными словами, усилитель, которому не надо платить. Но случись что, такое гостеприимство командиру может выйти боком.

– Да, конечно. Никого я не видела, – заверила Инна, направляясь в кокпит с чаем.

– Спасибо, Ингрида, – сказал Дмитрий, делая акцент на ее имени. Он прочитал его на бейдже. Помнит ли этот Дмитрий ее как Инну – непонятно. Пожалуй, давно уже забыл, решила Ясновская.

– Мы с Димой еще на «тушке» вместе летали, теперь он в «Ангаре» на аэробусе, – представил своего приятеля КВС.

– Не беспокойтесь, Сергей Евгеньевич, никаких зайцев я не видела, – пообещала Инна.

Вот уже борт пошел на снижение, а Инна все думала о сегодняшней встрече в кокпите. Как он из таксистов переквалифицировался в пилоты? Но ведь и она тоже раньше работала на земле: ходила себе в офис и чертила чертежи. Только стать пилотом куда сложнее, чем проводником, – тут и сравнивать нечего.

«Командир сказал, что они с Дмитрием начинали на «тушке», – вспомнила девушка. – Что же это получается? Летает Дмитрий давно. Пилот таксует? Что-то новенькое. Странный тип, – утвердилась в своем выводе Ясновская. – И чего я о нем думаю?! Много чести!»

Не думать о Дмитрии оказалось не так-то просто. По возвращении в родное Пулково, когда Ясновская подходила к остановке, там ее уже ожидал знакомый «Вольво». Из автомобиля вышел Дмитрий и, ни о чем не спрашивая, деловито подхватил ее чемодан. Через минуту Инна уже сидела на пассажирском кресле рядом с Огаревым. Коротко стриженные мышиного оттенка волосы, такие же неяркие брови над небольшого размера глазами, острый, как у хищной птицы, нос, тонкие линии губ. Не красавчик, – резюмировала Ясновская. В этот раз она позволила себе бесцеремонно разглядывать своего спутника. Ей было все равно, что он там о ней подумает. Кажется, Дмитрий смутился.

– На Малую Бухарестскую? – уточнил он, подъезжая к Дунайскому проспекту.

– Валяй! – бросила Инна снисходительным тоном. Она и сама поразилась, как это у нее вышло. Раньше в подобных ситуациях она терялась и тушевалась, теперь же ни капли стеснения: если беспорядок не предотвратить, его надо возглавить.

– Слушаюсь! – козырнул он с плохо скрываемым удивлением.

Девушка торжествовала: не все же ему прикалываться, теперь ее очередь! Не в силах сдержать довольную улыбку, Инна отвернулась к окну. По улицам, догоняя ускользающее лето, напропалую кружил в танце август. Низкое вечернее солнце светило в полную силу и слепило глаза. Инна надела солнцезащитные очки. Она это сделала больше, чтобы спрятать глаза от Дмитрия, чем от солнца.

Они катили по широкому Дунайскому проспекту. Позади осталось Московское шоссе с его вечной продолжительной пробкой; сейчас будет Витебский, Малая Балканская, Будапештская, Загребский, Бухарестская, а за ней ее Малая Бухарестская улица, которую из-за сосредоточенности в одном районе улиц с похожими названиями часто путают то с Бухарестской, то с Малой Балканской, а то и вовсе с несуществующей Малой Будапештской.