Ты и небо

Занималась со всем усердием, но Полукатин из головы не выходил. Сколько раз сама хотела ему написать, сдерживала себя усилием воли. «Может, он потерял мои контакты?» – пыталась успокоить себя девушка, но бесстрастная логика не оставляла оправданиям никаких шансов: список телефонов есть на служебном сайте. Есть коллеги – общие знакомые. Было бы желание. «Заболел!» – озарила новая идея. Причина маловероятная, но не невозможная. Снова порыв позвонить, написать, узнать, все ли в порядке. Нет, они еще не настолько близки, чтобы о таком спрашивать, стоя на низком старте с пакетом апельсинов. Гордость – иммунная система самоуважения. В очередной раз гордость оберегала Инкину самооценку.

«Какая может быть гордость, когда есть любовь?! Любовь важнее всего!» – болезненно убеждала сама себя Ясновская. Она импульсивно схватила смартфон и открыла Ватсап.

«Привет».

«Хочу тебя увидеть».

«Приезжай ко мне», – ее пальцы быстро набирали текст. Колотила дрожь, на экран упала слеза, а за ней безудержно покатился поток.

Напрасно Инна опасалась, что Васильева будет над ней подтрунивать из-за фиаско с Полукатиным. Света ни разу не сказала ничего неприятного, напротив, поддерживала и пыталась развеселить. Они с Моховой стояли на пороге ее квартиры уже через час после того, как Инна написала Вике.

– Будем кутить, – огласила Светлана программу, демонстрируя кофейный ликер. – С песнями, танцами, возлияниями и безрассудством!

На траурном лице Ясновской обозначилась улыбка.

– Я бы ограничилась возлияниями, – впустила она подруг.

– Одними возлияниями тоску не прогнать! – авторитетно заявила Васильева.

– Мечи на стол свои касалетки! – скомандовала Виктория из ванной комнаты.

– Рыба, курица, мясо, – не без иронии озвучила меню хозяйка.

– Чем хороша твоя работа, так это тем, что теперь у тебя стала водиться еда. – Вика с одобрением окинула взглядом стол, накрытый бортовым питанием. Кроме касалеток на нем наличествовали контейнеры с мясными и сырными нарезками, салатами, сухофруктами, а также завалявшиеся десерты.

– У меня для вас подарки! – спохватилась Инна. Она принесла две упакованные в полиэтилен косметички с логотипом «Северной Пальмиры».

– Какая прелесть! – воскликнула Мохова. – Красненькие, с самолетиками!

– Как будто мы летаем бизнес-классом, – удовлетворенно сказала Светка, разглядывая содержимое косметички: маска для сна, бальзам для губ, скрученные рулоном тапки, беруши, расческа, губка для обуви, крем для рук…

После каждого рейса бортпроводники разбирают улов из неиспользованных расходных материалов предназначенного для раздачи пассажирам и не пригодившегося добра. К нему относится не только еда и напитки, но и салфетки, бытовая химия, одноразовая посуда, наборы для пассажиров бизнес-класса. Инна скромничала и брала самую малость, в основном касалетки и соки, что ее избавляло от лишних походов за продуктами. Эти косметички ей достались, потому что у ее коллег их уже было полно.

Под ликер дары неба, как называла Ясновская еду с самолета, пошли на ура. Присутствие рядом близких подруг успокаивало, отвлекало, гнало прочь дурные мысли. На хмельную голову любовные переживания показались с горошинку, сердечная рана продолжала саднить разве что совсем немного.

Внезапно ворвавшийся в это умиротворение звук Ватсап заставил Инну встрепенуться. Она нервно схватила смартфон.

– Ты все еще ждешь от него сообщений? – осудила Вика.

– Он до сих пор не заблокирован? – не поняла Света.

– Я не могу заблокировать его номер, – вздохнула Инна, – он служебный.

– Как он у тебя записан?

– Миша П.

– Так не пойдет. Переименуй. Чтобы он у тебя ассоциировался с чем-нибудь омерзительным, – посоветовала Васильева.

Потом подруги горланили песни в караоке-баре, исполнив почти все хиты десятилетней давности – той поры, когда они познакомились. И конечно, свою любимую, песню вне времени «Разбросала косы русые береза».

Инна уже в пятый раз переименовывала Полукатина. Он побывал и «Мишей – потекшей крышей», и «Михаилом – мух ловилом», и банальным «дебилом». Его образ в Инкином воображении постепенно трансформировался из почти божества в нечто жалко-карикатурное.

– Подруги, любимые подруги! Как хорошо, что вы есть! – прощаясь, обнималась Инна с девчонками. Света с Викой проводили ее до трамвайной остановки на улице Марата. Им было удобнее ехать на метро.

– Мужикам верить нельзя! – выдала Светлана основанную на собственном опыте аксиому.

Двадцать пятый трамвай бесшумно катил сквозь густую темноту августа, убаюкивая и унося ее из центра в тихий спальный район.

Как ветроуказатель: такой же заметный.
Красивый, яркий, двухцветный.

Вывалились строки из чулана памяти. И об этом ничтожестве она писала стихи?! Инна сердилась сама на себя, но строки продолжали преследовать назойливой мухой.

Как ветроуказатель: такой же заметный.
Красивый, яркий, двухцветный.
Харизмой плещешь, говорунчик.
По сути – в безветрие колдунчик.