Ты, я и Гийом

В Казань я вернулась в субботу утром, соскучившаяся, с гостинцами, отдохнувшая и довольная: на багажной полке стоял целый чемодан исписанных тетрадок, распечаток и, по случаю букинистической распродажи в библиотеке, купленных на последние деньги книг. В голове удачно сочетались понимание «что делать» с невероятной силы желанием работать. Взять и, не отрываясь от компьютера, написать сразу первую главу. Погрузиться в творчество так, чтобы реальность начала чувствовать себя ненужной и трусливо отползла под письменный стол. А потом – вторую. И так далее, пока либо не закончишь, либо не свалишься замертво от напряжения и перерасхода творческих сил. Состояние было боевое: море по колено. Страстное желание сражаться со стихией и плыть вперед полностью завладело мной.

Из вагона я не выходила – ждала, когда Славик поднимется за мной в купе и возьмет тяжелые сумки. Он не заставил себя ждать. Я обрадовалась несказанно, увидев родное лицо, и тут же почувствовала себя виноватой: пока я прохлаждалась в Москве с этой своей диссертацией и не только, он тут, бедолага, надрывался вовсю. Справляться с семимесячным ребенком, капризной тещей и работой одновременно было совсем не просто: за две недели моего отсутствия его лицо приобрело сероватый оттенок, а круги под глазами обозначились неестественно черным.

– Привет! – Я прижалась к мужу так нежно, словно просила прощения за все свои прегрешения. – Как вы здесь? Как Катеник?

– Не поверишь, – Слава устало улыбнулся, – Катерина за две недели научилась вставать в кроватке, садиться и вообще очень повзрослела.

– Как?! – застыла я, надув губы. – Все это без меня? Нет, ну так нечестно – когда я рядом с утра до вечера, она делает вид, что умеет только переворачиваться и дрыгать ножками, а стоило уехать, и все – научилась и это, и то. Обидно, черт возьми!

– Да ладно тебе, – Слава с облегчением вздохнул – видимо, дошло наконец, что вернулась жена, и теперь все детские вопросы перешли обратно в ее компетенцию. – Поехали быстрей домой. Твоя мама уже просто рвет и мечет. Каждую секунду новую претензию выдает.

Старый наш «жигуленок», прежде чем завестись, долго размышлял на тему: «Оно мне надо?» – и потому добрых пять минут мотал нервы моему и без того весьма вспыльчивому супругу. Но потом все-таки сдался, и мы поехали. После московских масштабов и бросающейся в глаза роскоши дома родного города казались маленькими, улицы – грязными, машины – старыми, а люди – однообразно бедными. Никаких ярких пятен. Никаких перемен. Все прохожие сливались в единую серо-черную массу. Хорошо бы совсем на это не смотреть. Только кремль, как всегда, радовал благородной белизной и несколько примирял с действительностью. По дороге я говорила не закрывая рта. Меня словно прорвало – хотелось тут же, сию секунду, поделиться впечатлениями, событиями: до этой поездки я никуда не выезжала года три, не меньше. Тормоза не срабатывали – я выложила Славе все. И про Аполлинера, и про Гуринсона, и про Черемеза, и про много чего еще. Ума хватило смолчать только о том, что я провела ночь в квартире практически незнакомого молодого человека. Это было бы слишком опасным испытанием и для Славиных расшатанных тяжелой жизнью нервов, и для моего физического здоровья. Но язык чесался невероятно!

Надо сказать, со Славой мы поженились по большой – и в степени наивности, и в степени нетерпения – любви. Причем только с моей стороны. Славик честно отбивался, как мог. Первый раз я уговорила его подать заявление в загс, когда мне только-только исполнилось семнадцать. Но мальчик мой обманул – в назначенный день на регистрацию брака не пришел. Так что у меня была полноценная и довольно неприятная возможность ощутить себя брошенной невестой. Но я – упорная – не сдалась. Второй раз я потащила его в это заведение через год – и, к собственному изумлению, доволокла. Мы стали мужем и женой. Но (видимо, так бывает), получив желаемое, которое оказалось на поверку совсем не тем, что ожидалось, я уже примерно через год потеряла к мужу всякий интерес. А у Славы этого интереса не наблюдалось с самого начала. Нам бы тогда же, сразу, развестись, но тут супруг мой встал на дыбы: думаю, не хотелось ему возвращаться из моей квартиры обратно к родителям. Так привольней.

Я скандалила. Он истерил. Мог даже руку поднять. Бог его знает, как при таком раскладе я умудрилась забеременеть. Но факт остается фактом. Теперь нас сплотил ребенок, но только в пределах «братских» отношений.