Ты. Я. Кровать. Сейчас же

Я откидываюсь назад, когда он подходит ближе. Он кладет кулаки по бокам от меня, как доминирующая горилла, которая собирается показать джунглям, кому принадлежит это дерьмо. Я полулежу, как ленивый мальчишка, скамейка надо мной впивается мне в спину. Его лицо оказывается в дюйме от моего. Я слышу его дыхание. Я чувствую его мускусный мужской аромат. Пахнет сексом и опасностью.

— Если я задаю тебе вопрос. Ты отвечаешь на него. Понимаешь?

Я тяжело сглатываю, а затем киваю вверх-вниз. Его глаза гипнотизируют. Они завораживают.

Я в трансе. Сексуальный самоанский волшебник завладел мной.

— Сейчас. — Он облизывает губы, и я сдерживаю стон, когда чувствую его горячее дыхание на своей покалывающей коже. — Как выглядит твоя киска?

Все, что я могу сделать, это в шоке смотреть в его темные глаза.

— Скажи мне, или я узнаю сам.

Его изогнутые татуированные руки держат меня в клетке, как стальные балки. Его массивная грудь движется вверх и вниз надо мной. Его губы на расстоянии поцелуя.

— Она… розовая.

Его сжатая челюсть дергается, и, клянусь, я слышу рокочущий стон, исходящий из глубины его груди.

— Она мокрая?

Я медленно киваю.

— Насколько мокрая?

— Очень мокрая.

Он морщится, как будто мысль о том, что я мокрая для него, причиняет ему боль. Надеюсь, это не так, потому что я достаточно мокрая, чтобы убить его.

— Она тугая? — спрашивает он глубоким хриплым голосом. Его хриплые слова грохочут во мне, оставляя на своем пути обжигающий жар.

Мое сердце бешено колотится, когда он так близко. Мне должно быть страшно, но я возбуждена больше всего на свете. Мои соски затвердели под лифчиком, а моя киска пульсирует.

— Насколько тугая у тебя киска?

— Девственно тугая. — Мой голос едва громче шепота, но это почти ставит этого гиганта на колени. Он убирает руки со скамейки и встает обратно. Он скрещивает свои толстые татуированные руки на груди и смотрит на меня сверху вниз с волнением в глазах.

Я медленно сажусь обратно, и мои глаза оказываются на одном уровне с узлом на полотенце. Мои пальцы начинает покалывать, когда я понимаю, что могу просто протянуть руку и развязать его. Полотенце упадет на землю, и великолепный член этого великолепного мужчины будет виден во всей своей красе прямо передо мной.

Вместо этого я сижу сложа руки.

— Задай мне вопрос, — говорит он. — Поторопись.

Верно. Интервью. Я такой профессионал, что совсем забыла.

Я опускаю взгляд на свой блокнот, который теперь весь мокрый и скомканный. Наверное, это из-за горячего влажного воздуха, но он все это время был у меня на коленях, так что кто знает…

— Ты играл в регби в колледже?

— Да. Ты хочешь, чтобы я трахнул твою маленькую тугую влажную киску своим большим членом?

У меня снова отвисает челюсть.

— О, — говорит он, когда смотрит на это. — Ты хочешь, чтобы я трахнул твой рот вместо этого?

Я не знаю, что сказать, или сделать, или как себя вести. Никто никогда не разговаривал со мной подобным образом. Это так неуместно. Это так непрофессионально. Это грубо, непристойно, вульгарно, и я почти уверена, что это незаконно.

Но я заинтригована.

Отвращение, которое, как я думала, я буду испытывать, не приходит. Их место заняли желание и возбуждение.

Моя киска болит. Она как будто слышит его слова. Она хочет сделать все, что задумал этот сексуальный самоанец, и даже больше.

Ее не волнует, что я на работе. Ее не волнует, что снаружи есть люди.

Она внезапно разозлилась из-за того, что все эти годы сидела на скамейке запасных, и теперь хочет выйти и поиграть со звездным игроком новозеландской Mostly Grays.

И она дает мне об этом знать.

Я сжимаю бедра вместе, пытаясь получить хоть какое-то облегчение, но от этого становится только хуже.

— Ответь мне, — говорит он, поднимая подбородок. — Ты хочешь, чтобы я трахнул твою тугую. Маленькую. Мокрую. Киску. Моим. Большим. Членом.

ДА. Пожалуйста. Прямо. Сейчас.

— Я профессионал, мистер Салями, и это совсем не так.

— Салуни.

Дерьмо.

— У тебя, должно быть, на уме салями. Интересно, почему это…

Я с трудом сглатываю, когда он смотрит на меня сверху вниз.

— Ответь на мой вопрос.

— Я не буду.

Я откидываюсь назад, опираясь на руки. Они дрожат.

Почему я никогда не поддаюсь своим желаниям? Почему я всегда хорошая девочка? Девушка, которая ждет, девушка, которая отмахивается от рук, девушка, которая подставляет подбородок для поцелуя в щеку?

Только в этот раз я хочу побыть плохой девочкой. Грязной девчонкой. Девушкой, которую трахает большой толстый член этого самоанского бога.

— Хорошо, — говорит он, когда его темные глаза прищуриваются, глядя на меня. — Тогда интервью окончено.

Тогда ладно. Я всегда могу написать о коте Джона Райли.

— Если мы здесь закончили, я просто собираюсь закончить с сауной.

Мои глаза расширяются, и я выдыхаю, когда он тянется к узлу на своем полотенце. Щелчком его больших пальцев оно развязывается.

И падает.

Я начинаю с твердых сексуальных V-образных мышц и спускаюсь по его волосам, когда мое дыхание прерывается. Мой пульс пропускает несколько ударов, когда я продолжаю опускаться к основанию его толстого члена.