Ты изменяешь ей со мной (СИ)

Вадим не такой. Он горы на пути сворачивает, ради достижения цели — никаких остановок. Вижу цель, не вижу препятствий — это как раз про него.

И если он нас так легко «забыл», значит, мы ему и не особо были нужны.

Это даже хорошо, что на контрасте с Вадимом, есть такой человек, как Рус. Может, и неправильно их сравнивать, но его присутствие в моей жизни придает мне уверенности. Я и раньше считала, что на Бондарева можно положиться. И то, что он меня не забывал, не сомневаюсь.

Вовсе не собираюсь его использовать — действительно буду рада его увидеть.

Особенно после встречи с Вадимом.

Мысленно объяснив себе, что ничего плохого не случится, если Руслан заберет меня из ресторана, я отправляю новое сообщение:

«Да, конечно».

И немного подумав, добавляю еще одно:

«Только у меня к тебе одна просьба».

«Всё, что пожелаешь, Лиза. Я только рад тебе помочь»

Кусаю губы.

Ладно. Я ведь теперь сильная, верно?

Как говорит Инга, моим Фаберже позавидовали бы властные драконы. Она, конечно, преувеличивает. Но я и сама знаю, что больше не та наивная девчонка, которая цеплялась за бывшего. И боялась, что мир без него рухнет.

Не рухнул.

Мир остался. Но розовые единороги ускакали, оставив меня одну разбираться с не всегда радужной реальностью.

* * *

Я его вижу, как только вхожу в зал ресторана.

Он выбрал тот, в котором мы бывали еще до рождения детей. Пахнет корицей и цитрусом — в атмосфере сегодняшнего вечера перекликаются уют и дерзость. Как тогда. Воспоминания несутся порхающей стаей по венам. Я помню трепет от наших первых встреч, я помню свои чувства, помню, как Соколовский смотрел на меня. Когда делал мне предложение. Здесь.

В городе масса заведений, почему он выбрал именно это?

Уняв внезапный вихрь в груди, я уверенно подхожу к столику у большого витражного окна. Стук моих каблуков не дает Вадиму шанса пропустить мое приближение. И он поднимает взгляд.

Упирается в меня им так, что все внутри скручивает. Теперь от непонимания и досады. В когда-то родных глазах ясно читается холод. Волнение от предвкушения встречи, которое я унимала, подходя сюда, исчезает без остатка — Вадим меня позвал не для того, чтобы вспомнить наши чувства.

Я и не особо рассчитывала, но…

Передо мной совсем не тот человек, который уверял, что все исправит когда-то. И даже не старый приятель.

Взгляд бывшего жалит, в нем нет ненависти, но ощущение, что Вадим настроен вовсе не дружелюбно. Неужели, мой отъезд его так задел?

— Привет, — я первая здороваюсь, не желая показывать вид, что нервничаю.

— Привет, Лиза.

Несмотря на холод в глазах, Вадим встает и, подойдя, с жестом джентльмена отодвигает стул. Я замираю, когда в ноздри ударяет аромат его одеколона. Не вчерашний. Другой.

Тот, который мне нравился больше всего.

Что он делает? Зачем?

Мне нужно пройти совсем близко к нему, чтобы занять место. И оказываясь в жалких сантиметрах от бывшего, не удерживаюсь и перевожу на Вадима взгляд.

Словно на замедленной кинопленке, наблюдаю, как Соколовский сосредоточенно рассматривает мои глаза. К щекам тут же подкатывает жар, он лишь усиливается, когда Вадим переводит внимание на мои губы. Миг, еще один. Снова поднимает взгляд. Медленно, осторожно.

В нем нет стали, как минутой ранее. Острыми иглами вонзается в сердце осознание — будет сложнее, чем думала. Потому что я все еще чувствую. Внезапно и так остро, что дыхание перехватывает.

И кажется, Вадим тоже не так уж и остыл.

А потом флер рассеивается, Соколовский хмыкает и отходит. Он усаживается напротив и подзывает официанта. Я точно вижу: нет, мне не показалось, когда я подошла — тепла и уютных посиделок ждать не приходится.

Тогда какого черта он выбрал это место? Зачем сменил аромат на мой любимый?

К чему был этот джентльменский порыв, зачем он так приблизился и рассматривал?

— Объяснишь, что все это значит? — задаю вопрос, сделав заказ. Вадим непринужденно опирается на стол.

— Ты про эту встречу?

— И про нее в том числе.

— Хотел поговорить с тобой.

Я набираю в легкие воздух.

— О чем?

— Ты кое-что мне не сказала, когда уезжала, верно?

Взгляд темнеет, обволакивает. Впивается.

Я цепляюсь ногтями за ремень сумки, которую держу в руках.

Господи, а вот и ответ. Он же все понял.

Понял про Алису… Понял ведь?

Поэтому он злится? Что я скрыла от него нашу дочь?

Я осторожно киваю.

— Не сказала. Потому что не знала.

— Серьезно?

Вадим усмехается, в груди неприятно тянет.

— Ты поэтому злишься на меня? Когда я поняла, ты…

— Считаешь, что это мелочь, Лиза?

— Нет, но…

— Ты скрыла от меня. Скрыла серьезный факт. И несколько лет лгала.

— Это не ложь, Вадим…

— Не ложь? — поднимает брови Соколовский, снова перебивая.

— Ты перестал общаться с детьми, я писала тебе, но… Вадим, ты сам исчез.

— Не волнуйся, — усмехается и теперь как будто с разочарованием. — Алименты ты будешь получать. Если дело только в них, не беспокойся.

Мое негодование достигает пика:

— Я не понимаю, почему ты так разговариваешь.

— А как я должен говорить с тобой, Лиза?