Ты изменяешь ей со мной (СИ)

— Знаешь, я рада, что тебе не сказала, — бурлит во мне обида. — Дело не в алиментах, Вадим. При чем здесь они вообще. Я понимаю, что ты удивлен. Но я пыталась тебе сказать. Только вот ты наверняка устраивал свою личную жизнь. И как вижу — успешно.

Признаться, я совсем не на такую реакцию рассчитывала. Какие алименты? О чем он? После всего, что произошло, как может? Как смеет он говорить об алиментах? С Алисой я даже на них не подавала.

Но Вадим игнорирует мои слова.

— Тогда в чем, Лиза? Что тебе еще от меня нужно? Зачем ты вернулась?

Нет. Это слишком.

— Знаешь, что? Я была совсем другого мнения о тебе, Вадим. Считала, что есть какая-то причина, почему ты исчез. Да, я сама уехала, но не запрещала тебе общаться с Аришей и Артемом. Ты сам перестал. И сейчас ты придумываешь какую-то чушь. Я может тебе и не все рассказала. Но не нужно искать отговорки там, где они не уместны! Зря я сюда пришла. И хорошо, что не привела детей!

Я почти поднимаюсь, когда замечаю то, как темнеет взгляд бывшего. Он немного наклоняется и перехватывая мое запястье, понижает тон:

— Это не мои дети, Лиза, — словно выстрел звучат его слова. — И тебе это прекрасно известно.

Широко распахиваю глаза от изумления. Что он сейчас сказал?

Не его дети?

— И пока ты снова не завела впечатляющую речь, почитай.

Я настолько ошарашена, что не могу сдвинуться с места.

Вадим кладет передо мной документы, и я в изумлении вчитываюсь в бездушные официальные строки, подписанные и заверенные нескольким печатями.

Пульс бьется где-то в висках. Сильнее, громче. Чаще.

— Я не переставал общаться с детьми, пытался поддерживать с ними связь, пока это было возможно. Знаю, они привязались ко мне… — Вадим все говорит, а я понять не могу. Это все на самом деле происходит?!

На самом деле?!

— В какой-то момент возникли проблемы, я не должен перед тобой отчитываться, — продолжает лупить по щекам холодный тон Соколовского. — Детям сам все объясню. Это поправимо. Но ты изменяла мне, Лиза. И не строй из себя непонимающую.

Глава 4

Смотрю в глаза бывшего мужа, все еще не понимая, как такое вообще могло прийти ему в голову?

Да, бумага выглядит официальной, но это бред. Абсолютный.

— Я тебе изменяла? — произношу скорее от изумления.

Вадим прищуривается:

— У тебя есть какое-то другое объяснение? — усмехается. — Перед тобой лежат доказательства твоей лжи, Лиза.

Моей лжи? То есть это не он много лет обманывал меня, спутавшись с моей экс-подругой? Это не он изменил? Не он оказался отцом ребенка своей любовницы? И теперь заявляет, что я ему лгала?

— Не знаю, где ты это взял и зачем, но, если ты хотел найти себе оправдание, утешайся этим сам. Своей любовнице подсунь эту ерунду. Она будет счастлива. — Я поднимаюсь с места, выдергивая руку из схватки бывшего мужа.

— Она не любовница, — говорит таким тоном что внутри моментально остаются царапающие новой реальностью следы.

Он протягивает мне распечатанное фото. Наблюдает за мной снизу, но ощущение своего превосходства он ни на секунду не упускает. В его глазах немое обвинение. Я черт возьми, совсем не узнаю бывшего. Неужели за три года можно так измениться?

Бросаю взгляд на изображение. Оно мне несомненно знакомо.

— Если ты мне не изменяла, как утверждаешь, — добивает меня Вадим, — то почему это фото вообще существует? Может потому что ты прекрасная актриса, Лиза? И всегда выкручивалась, благодаря искусному умению врать? Снова будешь изворачиваться в попытке что-то объяснить?

Я качаю головой. То, что он произносит, абсурд.

На застывшем кадре меня целует Руслан. В тот вечер я была в отчаянии. И как раз оттолкнула Бондарева, а Вадим обещал никогда мне не напоминать о той ситуации. Он уже видел это фото, оно для него не секретом. А сейчас так просто обвиняет, приводя его как доказательство?

— Объяснять я тебе ничего не собираюсь. И знаешь, что, Вадим? Мне впервые жаль, что ты отец моих детей.

Подхватываю сумку, но она падает и переворачивается, заставляя меня присесть, чтобы собрать содержимое. Досадно ругаюсь, запихивая выпавшее обратно. А когда резко поднимаюсь и собираюсь отправить на выход, путь мне перегораживает Вадим.

Он смотрит внимательно, так цепко, как только что яростно бросал мне в лицо несправедливые обвинения.

— Ты мешаешь мне пройти, — говорю твердо, с трудом, но выдерживая его превосходство. Он застал меня врасплох, но я не дам себя в обиду.

— Мы не договорили.

— Мне плевать. Дай мне пройти, Вадим.

Но он не уходит. Смотрит, испепеляя взглядом и лишает возможности нормально вдохнуть.

Я бы хотела сказать, что меня больше не волнует этот мужчина, но это не так. Меня колотит от его близости, хоть сейчас это чувство перемешивается с чем-то темным, зажимающим в тиски бедное сердце.

Кислорода не хватает, в горле ком, а внутри закипает злость. Она кислотой несется по венам, жаром выталкивает воздух из легких. Пульс в висках стучит так, будто кто-то гвозди забивает в крышку короба, отправляющихся в последний путь надежд.