Ты, которому можно все

Даже его губы слегка побелели, когда он велел ей ехать домой. Таким напряженным она не видела его очень давно. Она готова была на что угодно поспорить: то, что произошло с электричеством и пожарной сигнализацией в «Сабспейсе», точно не было ни случайностью, ни мелочью. И в животе у нее самой поселилась тревога, которая начала медленно пожирать ее внутренности.

Она должна была поговорить с ним, как-то успокоить его. Или хотя бы просто напоить чаем и посидеть рядом, когда он вернется, взвинченный. Из-за этой ситуации ему придется еще больше общаться с Ником, и, возможно, это накрутит его до предела…

Ник. Был ли в клубе более неподходящий мужчина, с которым она могла бы начать флиртовать? Его ближайший друг и партнер по клубу. И очень, очень соблазнительный доминант с садистской начинкой. Один из немногих, кто составлял Максу реальную конкуренцию за всеобщее внимание в клубе.

Но ведь они первые это затеяли. Они, мужчины. То игры вчетвером, то посиделки с картами. Сначала они позволили друг другу выигрывать у своих девушек фанты. И Лиза с Томой постепенно привыкли, что могут получать шлепки от обоих домов.

Потом как-то раз они играли в жмурки: мужчины завязали им глаза и потребовали угадывать, кто их касается. За каждую ошибку им начислялся один удар, а потом каждая из них получила весьма возбуждающую порку: сначала от Ника, потом от Макса. Это было весело для всех. Это воспринималось как шутка с легким привкусом перца.

Но, сама того не замечая, Лиза привыкала к рукам Ника, к его запаху… к его манере пороть. Ее тело начало возбуждаться при его приближении, реагировать, как на кого-то родного. Попытки не думать об этом не помогали. Усилием воли она останавливала сексуальные фантазии о Нике, когда они приходили, но эти картинки возвращались снова и снова.

А потом настал день, когда она увидела: Макс так же смотрит на Тому. И Тома – на него. И Ник – на нее, Лизу. И все всё понимают, но никто не решается сказать первым.

Кто из них, четверых, был большим собственником? Лиза была уверена, что это Макс. Но практика показала иное: самым большим собственником оказалась Тома. В какой-то момент, около месяца назад, она стала превращаться в айсберг размером с Антарктику, как только Лиза оказывалась рядом. Она внезапно перестала смотреть на Макса – так, словно внезапно очнулась.

Увы, прокрутить этот фарш назад было невозможно, поэтому теперь Тома делала вид, что опасного соблазна просто не существовало. Их игры вчетвером прекратились.

Ник делал вид, что ничего не замечает, но отношения между мужчинами осложнились, и Макс начал злиться. И ревновать.

Каждый раз, когда Лиза с Ником перебрасывались парой слов у стойки бара. Каждый раз, когда она просто бросала на него взгляд или смотрела его сцены – Макс менялся в лице, делался угрюмым, резким. Он не срывался на ней во время их сессий, но стал более замкнутым, мог слишком лаконично отвечать на ее вопросы. И тогда у Лизы вертелось на языке: «Если бы Тома с тобой заговорила, ты был бы веселее?»

Она разумно воздерживалась от проявлений встречной ревности, пряча ее так далеко, как только могла. Тем более, что Тома старалась держаться от них как можно дальше.

Только Лиза в глубине души считала это очень глупым. Она давно поняла, что единственным легким выходом из ситуации было бы отпустить ее. Поиграть одну ночь в свингеров, потрахаться друг с другом. Не накручивать себя до предела. Ведь ясно же, что Тома борется сама с собой: не с Ником, желающим Лизу. Не с Лизой, желающей Ника. И даже не с Максом, который мог ее соблазнить.

Тома боролась только с Томой, которая желала Макса. И чем больше она сопротивлялась этому, тем больше его хотела.

Лиза никогда не боролась с собой так отчаянно. Она считала, что в этом нет смысла. И всегда получала от своего дома то, что хотела. Впрочем, как и Макс – от нее.

Еще год назад они пришли к новому соглашению: одно приключение на стороне раз в полгода. У каждого из них. Они оба были полигамны, оба иногда хотели играть с новыми партнерами. А в клубе то и дело попадались соблазны, еще до того, как раскрутилась их история с Ником и Томой.

Они пытались быть верными, потому что правда очень любили друг друга. Лиза ни капли не сомневалась в силе этого чувства, хотя каждая его девушка стоила ей килограммов потерянных нервных клеток. Макс всегда ревновал, но в глубине души тоже не сомневался – она знала. Они пытались стойко держаться.

Возможно, они продержались бы и дольше – но их сцены слишком нравились обитателям клуба. Каждая нижняя втайне мечтала переспать с Максом. Каждый дом мысленно трахал ее, Лизу, во время каждой сцены.

У них обоих было чересчур много соблазнов.

И однажды, в очередной раз заметив, как Макс смотрит на одну новенькую брюнетку, Лиза не удержалась. Она просто посмотрела ему в глаза и сказала: «Трахни ее. Я не против». Макс еле заметно вздрогнул, впился в нее взглядом, словно ожидая подвоха, но почти сразу улыбнулся – и кивнул.