Ты любишь науку или нет?

Обед прошел в молчании, но когда все наелись, брат поинтересовался: что же произошло, почему случилась драка? Витик предпочел промолчать, и Фуня, поглядывая на него целым глазом, стал рассказывать сам, сначала медленно и осторожно, а потом все живее и громче. Под конец он уже вскакивал, размахивал руками, показывая, что и как кто делал. Из его рассказа было ясно, что «эти» — тупые негодяи, подлые и наглые, сам он, Фуня, скромный герой, Витик и Терезка — большие молодцы.

— Но конечно, если бы не Андрюша… — Тут Фуня льстиво улыбнулся брату, не будучи до конца уверенным, что его и Терезку не вышлют с дачи.

Терезка смотрела на него восторженными глазами.

— Ты бардзо смялый, Фунек! Смялый, як… — Она подумала. — Як фокстерьер!

— Что-о?! — изумился Фуня и тут же гордо улыбнулся. — Витик тоже очень смелый, — добавил он.

Наутро, уходя на станцию, брат приказал:

— Сидеть дома и не высовываться! Хватит с меня ваших подвигов. Если опять встретитесь с ними, я вас уже не спасу, а отвечать за вас перед вашими родителями у меня нет никакой охоты.

Витик подумал, что Андрюшка прав, что теперь у них в поселке появились скверные враги и это будет серьезно мешать делу. Когда брат ушел, Витик высказал Фуне все, что он думает о его храбрости, уме и реакции на неразумные высказывания всяких Терезок. Обиделась она, видите ли! На кого?! На этих недоумков, у которых вместо мозгов велосипедные звонки?! Вот и получилась совершенно ненужная, более того, вредная для дела и Фуниной морды драка. Фуня очень переживал, но молчал, понимая, что Витик прав. Он только мигал и дергал головой в сторону дома, намекая, чтобы Витик говорил потише и Терезка не услышала. Наконец Витик сжалился над ним и сказал, что пора работать. Терезка тут же появилась из-за угла, где, по обыкновению, пережидала сложную ситуацию, и стала устраиваться на крыльце — загорать.

Резко поумневший после нотации Фуня предложил вести монтаж установки за домом: вдруг эти гады вздумают их искать. Витик одобрил. Они утащили свои так трудно доставшиеся богатства за дом, еще немного полюбовались ими и начали. Из двух деревянных катушек и толстой полиэтиленовой ленты, найденных на свалке, стали сооружать передающий электричество транспортер. К одной из катушек приделали удобную палку, чтобы вертеть ее, как заводной ручкой мотор автомобиля. Вторую катушку установили в баке на другой палке-оси, пропущенной концами через дырки в стенках. Бак оказался даже лучше, чем думали, — дырки в нем находились в самых нужных местах, а если не находились, проделать их было легко.

Работа была в самом разгаре, когда из-за забора донесся голос:

— Эй, ты, поди сюда! Это ты вчера была с двумя пацанами, один длинный белый, другой короткий, в очках, морда битая?

— Нашли, сволочи!.. — тихо сказал Витик. — Теперь житья не дадут.

— Гады! — прошипел Фуня. — Ишь ты — «морда битая»…

— Цо? — услышали они Терезкин голос. — Не разумем вас. То есть не понимай.

— Она или не она? — снова послышалось из-за забора.

— Не пойму. Вроде не она. Та страшная была и ростом пониже… А эта вон какая!.. Эй, ты что, не русская, что ли? Ты что здесь делаешь? Ду ю спик инглишь?

— Йес, ай ду. Жием ту.

— А белый и черный тут не живут?

— Не понимай.

За забором помолчали.

— Эй, ты! — снова крикнули оттуда. — Тебя как зовут? Давай к нам!

— Не, — ответила Терезка. — Ходзь собе. То есть иди.

За забором снова затихли, а потом первый голос сказал:

— Пошли искать дальше.

— Погодь. Надо с ней еще потолковать. Вдруг мимо пробегали? — ответил второй.

— А если не найдем?

— У пруда дождемся. Купаться придут, никуда не денутся.

Разговор прекратился.

— Влипли! — высказался Фуня.

Прибежала с сообщением Терезка, взволнованная и довольная.

— Молодец! — похвалил ее Витик. — Иди обратно на пост.

На следующий день, когда брат ушел на станцию, а Терезка снова устроилась загорать, появился один из местных.

— Эй! — позвал он через забор. — А как тебя зовут?

Терезка не ответила.

— Ну скажи, что, тебе жалко, что ли? Меня вот зовут Джон. Ты откуда, из Польши?

— Так, — коротко подтвердила Терезка.

— Пойдем погуляем?

Терезка не ответила.

— Ну тогда я к тебе зайду, можно?

— Не, — отказала Терезка.

За забором помолчали.

— Хочешь, я тебе наш пруд покажу?

— Не хочу.

— А лес?

— И ляс не хочу. Тут хочу. Ходзь, — ответила Терезка.

Витик и Фуня слушали, сидя за углом дома.

— Что ему нужно? Разведчик? — тревожно спросил Фуня. — Хочет втереться в доверие и пробраться сюда?

— Не знаю, — ответил Витик. — Посмотрим.

— А хочешь, я тебе мороженого привезу? — снова прозвучало из-за забора. — Сгоняю на станцию на велике, мне недолго.

— Добже, то есть хорошо, — согласилась Терезка, подумав. — Мне тры.

— Три порции? Тебе одной? — обрадовался Джон и умчался.

— Зачем ты берешь мороженое из рук шпиона? — сердито зашипел Фуня, когда Терезка явилась к ним рассказать о визите врага.

— Он не есть шпик, он до мне закохался, — спокойно объяснила Терезка.

— Что это такое? — не понял Витик.

Зато понял Фуня.