Ты любишь предателя

Спустя ровно тридцать минут я в толстой шерстяной шапке на влажных волосах иду по утреннему холоду, который держит кампус в своей власти. Газоны мерцают белым светом, как будто их подвергли шоковой заморозке. Дыхание конденсируется у губ. Крохотные частички льда сыплются с голых деревьев при малейшем порыве ветра и щекочут щеки. Похоже, вместе со Снежным балом наступила зима. Не хватает только снега.

Ну и где ты?

За сообщением Ханны следует много смайликов с закатанными глазами.

Скоро буду.

Я иду быстрее, надеясь, что дорожки не затянуты слоем льда и я не упаду. Вскоре я захожу в бывшее общежитие Джоша. Запыхавшись, бегу вверх по лестнице и останавливаюсь на коврике у двери в квартиру Джейса с аккуратно расставленной обувью, упираюсь в бедра и хватаю ртом воздух. В плане физической формы мне определенно есть куда расти. Я делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, распрямляюсь, чтобы постучать, как вдруг открывается соседняя дверь.

Я цепенею при виде Тайлера. Он выглядит как зомби. В глазах красные сосуды, под глазами темные синяки. Загорелая кожа кажется сегодня бледной. Похоже этой ночью он не спал.

– Кара? – шепчет он и смотрит на меня как на привидение. – Что ты здесь де… – Он глядит на соседнюю квартиру и не заканчивает предложение. – Я как раз собирался к тебе.

– Зачем? – спрашиваю я недоверчиво и отступаю на шаг, поближе к двери Джейса.

– Я хотел, чтобы ты знала, что я… Черт! – Он проводит рукой по волосам. – Я хочу рассказать тебе все, что случилось. Ты в опасности, и это никак не связано со мной, поверь! Доверься мне! – Его голос настолько пронзителен, а взгляд настолько серьезен, что я верю ему.

– Тогда говори! – требую я, скрестив руки на груди, чтобы выглядеть невозмутимее, чем себя чувствую на самом деле – и чтобы не начать нервно покусывать пальцы.

– Не здесь. Заходи. – Он ступает в сторону и кивает в направлении гостиной.

Я суетливо качаю головой. Это было бы, наверное, самым глупым решением за всю жизнь. Тупее, чем действия подростков в фильмах ужасов.

– Если ты хочешь поговорить, то здесь. – Я показываю указательным пальцем на то место, где стою.

Тайлер сглатывает, но потом кивает.

– Прежде чем я скажу тебе, почему ты должна быть осторожна, ты должна узнать обо всем, что произошло в тот вечер, – начинает он и соскальзывает вниз в дверном проеме. Ему приходится согнуть ноги в коленях, чтобы поместиться в нем. Из его квартиры тянется теплый поток воздуха, и, содрогнувшись, я чувствую холод вокруг себя.

Я не сажусь к нему. Это не дружеские посиделки, а признание, которого я бы никогда не хотела слышать. И уж точно не от того, кто мне был по-настоящему дорог.

Тайлер не смотрит на меня, глядит перед собой и опирается предплечьями о колено.

– Беверли споткнулась и упала, потому что боялась меня.

Я крепко сжимаю губы, чтобы не начать орать и биться в припадке, выкрикивая обвинения.

– Она боялась, потому что я хотел отобрать у нее телефон. – Тайлер кладет лоб на свои лежащие на опоре руки и делает глубокий вдох, прежде чем снова выпрямиться и посмотреть на меня. – Я инстинктивно схватил ее, удерживая и надеясь, что она не упадет.

Я вижу, как короткий проблеск надежды гаснет в его глазах. Его взгляд становится стеклянным. Пока он говорит, его рука хватается за воспоминание о Беверли, пытаясь изменить прошлое.

– Она выскользнула, и я не смог ее спасти. – Он смотрит в упор на свою пустую ладонь. – Единственное, что мне удалось спасти, это ее браслет.

После короткого молчания, наполненного моим ознобом и тяжелым дыханием Тайлера, я спрашиваю:

– Что произошло потом?

Он вновь закрывает лицо руками и говорит, что это был несчастный случай, что у него началась паника, и он не знал, что делать.

– Я увидел себя в тюрьме и почувствовал животный страх. Смешно, но в тот момент моя паника была громче всего остального, громче, чем голос разума. – Плечи Тайлера содрогаются. – Я еще никогда не испытывал настоящего страха. Страха, который вгрызается в тебя, который ощущается на коже как тысяча уколов иглой, заставляет сердце цепенеть и лишает возможности дышать. – Тайлер выпрямляется и стирает описанное ощущение со своих обнаженных предплечий. – Поскольку я не знал, что делать, позвонил Келлану. Он сказал, чтобы я сохранял спокойствие, что он придет, и мы найдем какое-нибудь решение – но я смылся до того, как он оказался на скалах.

– Келлан все замял? – Мой голос звучит глухо, будто затянутый слоем льда, как газон в кампусе. – Но если ты не намеренно ее… если это был несчастный случай, тогда…

Что тогда? Мертва значит мертва, не так ли?