Ты любишь сверху?

Она сидит на заднем сидении моей машины и мои глаза сами так и поднимаются в зеркало заднего вида. Я успокаиваю себя тем, что всего лишь проверяю, что с ней все в порядке. Но это не так. Сейчас она в опасной близости и мы одни, хоть и в салоне автомобиля. Все-таки, я не забыл ее. И это злит меня.

Также как и ее ухмылка на лице, когда мы встречаемся глазами. Я крепче сжимаю руль.

Наконец, мы приезжаем в травмпункт. Я молча выхожу из машины и беру Ксюшу на руки. Сама она идти не может. Пока несу ее в здание, замечаю, что она сама прижимается ко мне, а потом и вовсе обнимает меня за шею. И смотрит. Смотрит так, что я крепче сжимаю челюсть и буквально бегу в кабинет дежурного врача.

– Ну, что тут у вас? – спрашивает молодой врач, не вынимая сигарету изо рта и с интересом разглядывая Ксюшу.

– Я упала, – говорит она и показывает на ногу, – вот.

– Сейчас посмотрим, – улыбается врач и обращается ко мне:

– А Вы кто? Кем приходитесь?

– Случайный прохожий, – говорю я и вижу, как Ксюша прикусывает губу. А что она ждала?

– Тогда в коридоре подождите.

Я уже почти выхожу в коридор и слышу за спиной голос врача:

– Ну, что же так неаккуратно-то? Такую красоту беречь надо. Неужели, некому было подхватить?

Меня так и распирает повернуться и сказать, что вообще-то у нее есть жених и его долг лечить ее, а не клеить. Но нахер я так пекусь о честном имени Паши? Да, плевать. Хочет замутить с врачом – пусть мутит.

Но просто так все равно не ухожу. Я оборачиваюсь и спрашиваю:

– Может, мне не ждать тебя? Сама доберешься?

За нее отвечает врач:

– Сама точно не сможет. Сейчас я повязку наложу и на ногу наступать нельзя будет.

Ничего не отвечая, я выхожу из кабинета. Ладно, отвезу ее домой. Все равно вечер уже потерян.

Никогда не думал, что перевязка занимает столько времени. Я то и дело поглядываю на часы, пока слышу задорный смех Ксюши за дверью.

Блять, я тут сижу жду, а они там развлекаются, похоже.

Без стука открываю дверь в кабинет. Ксюша сидит на кушетке с перевязанной ногой, а врач сидит у нее в ногах и что-то рассказывает. Видимо, что-то очень смешное, потому что Ксюша чуть не давится от смеха.

– Долго еще? – строго спрашиваю я.

– Уже все, – отвечает мне с улыбкой врач.

Помогает Ксюше слезть с кушетки и ведет ее ко мне, обняв за талию. Я сжимаю губы и не двигаюсь с места.

– Передаю под Вашу ответственность, – торжественно произносит врач, подведя ко мне Ксюшу.

– А костылей у вас нет? – интересуюсь я. С костылями она вполне сама дошагает до машины.

– Нет, – ухмыляясь, отвечает врач. – Если Вам сложно, я могу сам довести ее до машины.

И он с готовностью протягивает руку, чтобы опять обнять Ксюшу за талию. Но, видимо, заметив недобрый огонек в моих глазах, отступает.

– Есть еще вариант: на одной ноге доскакать, – говорит он, отходя немного назад.

Ксюша хмурится и смотрит сначала на него, потом на меня.

– Джентльмены херовы, – произносит она и начинает босиком упрыгивать в коридор на одной ноге.

Выглядит это забавно. Я сую врачу купюру за его отличную работу и понятливость и бегу за Ксюшей. Она даже на одной ноге прыгает быстро, но я-то на двух ногах.

Подбегаю к ней сзади и беру ее на руки.

– Отпусти меня, – начинает вырываться она.

– Если ты не перестанешь, я могу не удержать тебя. И тогда тебе придется на руках скакать.

– Придурок! – кричит она.

– Хромоножка! – парирую я.

– Упрямый осел!

– Вертихвостка!

– А ты… А ты… – она подбирает мне очередную нелестную характеристику, но я не дожидаюсь и своими губами закрываю ей рот.

Сука. Вот, чего мне не хватало все это время. Ощущать ее вкус на своих губах. Терзать ее мягкие влажные губы и языком таранить ее ротик.

Глаза Ксюши от неожиданности округляются и она, не моргая, смотрит на меня.

Я вместе с ней на руках придвигаюсь к стене, аккуратно ставлю ее на одну ногу, а вторую, перевязанную, подхватываю своей рукой. Прижимаю Ксюшу к стене и ощущаю, как тесно становится в брюках.

Ксюша запускает свои пальчики мне в волосы, крепче прижимает к себе.

Мне кажется, мы целуемся целую вечность. Я как будто хочу одним поцелуем компенсировать себе все эти недели, что провел без касания к ее губам.

Наконец, я отрываюсь от нее. Прижимаюсь лбом к ее лбу.

– Черт, Ксюша, – тихо говорю.

– Кирилл, – она берет мое лицо в свои руки и заставляет смотреть ей прямо в глаза. – Я скучала по тебе.

Потом обнимает меня за шею и кладет свою головку мне на грудь. Мое сердце готово выскочить и она, наверняка, слышит каждый его удар.

Я нежно поднимаю ее и несу к машине. Сажаю на переднее пассажирское сиденье. И мы едем. Она уже не спрашивает, куда.

А меня разрывает от того, что я не знаю, чего хочу больше. Мне хочется обнять и прижать ее к себе прямо здесь, в машине или в лифте, куда я ее заношу. Но вместо этого я пересиливаю это желание и медленно несу Ксюшу не в спальню, когда мы заходим в мою квартиру, а в гостиную. Я сажусь на диван вместе с ней.

Она прижимается ко мне и целует. Целует меня в губы, но каким-то невинным девичьим поцелуем, едва касаясь моих губ. Потом ее губы скользят по моим щекам, касаются глаз и, наконец, опять возвращаются к губам.