Ты маньячка, я маньяк или А пес его знает

Евдокия хотела ей объяснить как это вышло, но не успела. На беду Леонид Павлович случайно выпал из собственной речи и обнаружил отсутствие аудитории.

— Даша! Совсем ты не уважаешь меня! — рявкнул он. — Я с женой разговариваю, она же — с подругами.

— Евусик, потом перезвоню, — протораторила Евдокия и посмотрела на мужа самым невинным взглядом из тех, что имела в своем арсенале.

Лагутин развел руками, вздохнул, взял с письменного стола сувенирный флюгер, поднес его к губа Евдокии и попросил:

— Ну-ка дунь.

Она дунула — флюгер неистово завращался.

— Видишь, сколько ветра у тебя в голове, — усмехнулся Лагутин. — А исправляться не хочешь.

— Хочу, — ответила Евдокия. — Я все поняла, и сделаю так, как ты говорил.

— Ты же не слушала, — поразился Лагутин.

— Слушала и сейчас тебе расскажу все, что собираюсь согласно твоим рекомендациям делать.

— Что ж, охотно узнаю, только…

Леонид Павлович озабоченно посмотрел на часы и продолжил:

— Я жду звонка от Трифонова, поэтому заранее предупреждаю, что наша беседа может прерваться в любой момент.

Евдокия подпрыгнула:

— От Трифонова? Ленечка, ты его знаешь?

Она чуть не ляпнула: «Это же Майкин любовник!» — но, слава богу, вовремя прикусила язык.

Муж ответил:

— Что значит — знаю? Разумеется, Трифонова я в чем-то знаю, но не совсем. Он и сам не знает себя достаточно. Если ты, ставя вопрос, хочешь понять знакомы ли мы, то отвечу.

Сгорая от нетерпения, Евдокия взмолилась:

— Ответь поскорей!

— Изволь. Трифонов слишком видный в нашем городе человек, чтобы я с ним не был знаком. К тому же, у меня с ним дела. Но вернемся к нашему разговору. О чем, бишь, я тебе толковал?

— Это я тебе толковала, — неуверенно пискнула Евдокия, находясь в сомнениях стоит ли продолжать — разговор и без этого подзатянулся.

Но Лагутин и не собирался слушать жену. Он был поглощен своим и, нервно взглянув на часы, раздраженно воскликнул:

— Но что же это Трифонов мне не звонит? Давно уж пора, он человек пунктуальный.

И словно по заказу зазвонил телефон.

— А вот и Юрий Иванович, — обрадовался Лагутин, бросаясь к аппарату и делая знаки жене оставить его одного.

Но разговор был очень коротким. Евдокия не успела из комнаты выйти, как Леонид Павлович оторвал трубку от уха и растерянно сообщил:

— Новые неприятности.

Чрезвычайное недоумение, сквозящее в голосе мужа, заставило Евдокию спросить:

— И крупные неприятности?

Обычно она не интересовалась делами Лагутина, и он жену в свою внесемейную жизнь не посвящал, и вопросов о службе никак не приветствовал. Однако на этот раз Лагутин был столь выбит из колеи, что против правил ответил:

— Пока знаю одно: неприятности есть, а крупные или некрупные, время покажет.

Евдокия воскликнула:

— Ленечка, ты пугаешь меня! Что случилось? Умоляю, скажи!

Лагутин, морщась, словно во рту сто лимонов, промямлил:

— Юрий Иванович Трифонов только что умер.

— Трифонов умер?! — обмерла Евдокия. — Но от чего?

— Сказали, трагически погиб от удара в височную кость.

— Его убили! — хватаясь за голову, вскрикнула Евдокия.

Глава 24

В голове Евдокии стремительно пронеслось: «А Трифонова Майка за что убила? Он же шубу ей подарил!»

Но мыслей своих она мужу не выдала, ограничилась воплем: «Его убили!»

Услышав такой странный вопль, Лагутин снисходительно посмотрел на жену и проворчал:

— Даша, нельзя во всем искать детектив. Трифонов только что с лестницы раскладной сорвался в универсистетской библиотеке. Глупая смерть, — вздохнул он и с досадой добавил: — И очень невовремя.

Евдокия заметила:

— Зая, то есть, Зиновий Давыдович, он точно такой смертью погиб.

— Насколько известно, Латынин упал в карьер, а не с лестницы, — напомнил Лагутин.

Евдокия поморщилась:

— Ленечка, я не о том. И у него смерть наступила от удара в височную кость.

Леонид Павлович с недоумением посмотрел на жену и согласился:

— Да, странное совпадение, но криминала здесь нет. На своем веку я навидался достаточно похожих смертей и могу констатировать: в природе разнообразия много, но и оно ограничено.

— Тогда почему все это однообразие концентрируется вокруг моих близких? — воскликнула Евдокия.

Лагутин удивился:

— Даша, о чем ты? Что-то я не пойму.

— Я о Казьмине, такого ты знаешь?

— Может знаю, может не знаю, — задумался Леонид Павлович. — Фамилия очень знакомая. Ты расскажешь? Вижу, имеешь что рассказать.

Евдокия, опуская подробности, поведала о смерти друга семьи Латыниных.

— И Казьмин тоже умер от удара в височную кость? — поразился Лагутин.

— Ленечка, этого я не знаю. Известно только одно: Михаил упал с лестницы, что этажом выше квартиры Ирины. Упал и разбился, а от чего конкретно смерть наступила я сказать не могу.

— Когда это произошло?

— Этой ночью, а чуть позже погибла Ирина.

Лагутин с досадой поморщился: