Ты меня достал, Белокопытов

В «Юте» был шик и всё со вкусом, европейская отделка, кондиционеры, причудливые стулья, столики. Таня выбрала одно из лучших мест – у плоского, высокого аквариума. Одна из блондинок тут же принесла нам меню в красной кожаной папочке. Не заглядывая в длинный перечень и не спрашивая меня, Таня ледяным голосом заказала красное грузинское вино, салаты, фрукты и пирожные. А потом произнесла:

– Отметим мой приезд, Бакутский, оторвёмся. Я очень устала в дороге. Поезд вообще не выношу, ночь провертелась, не спала. Ещё попутчики такие выпали – три тётки-трещётки, торговки.

Я молча кивал. Рыб, которые играючи метались и порхали между цветных растений и кораллов, я видел впервые в жизни. Просто океанские звёзды, глаз не оторвёшь. Моя спутница тоже прильнула к стёклам аквариума.

– Как я им завидую, – тяжело вздыхая, сказала он. – Этим существам. Они так беззаботны, ими все любуются. Они живут здесь и сейчас. Только так надо жить.

Заказ нам принесли молниеносно. После дежурного тоста «С приездом» и моих вздохов «А помнишь?» Таня взяла инициативу в свои руки. Передо мной сидела рафинированная, столичная леди. Как запрограммированная, она говорила чужие слова. Наши четыре года разлуки уместились в несколько её пространных размышлений о тщете моей провинциальной жизни. Я почувствовал себя полным лузером, неким студентом на экзамене, причём, самым отстающим, не выучившим ни одного билета. Я спросил её:

– Ты почему не отвечала на мои послания?

– А когда мне было отвечать? Когда? – жёстко парировала Таня. – Ты был хотя бы один раз в Москве? Москва – это бешеный ритм, непредсказуемость, сумасшествие. Но я очень благодарна ей за ежечасный, ледяной душ, за избавление от иллюзий.

Она вернулась сюда по единственной причине, чтобы продать свою квартиру в ветхом, деревянном двухэтажном доме. И, когда узнала, что я по роду своей службы имею к торговле недвижимостью прямое отношение, оживилась, засияла, сказала мне:

– Так, Гошенька, отныне ты моё доверенное лицо. Доставай бумагу, карандаш. Записывай.

И я повиновался ей, записывал, считал. В итоге получилась кругленькая сумма. Она настаивала на причитающихся мне процентах, я отказывался. Мне хотелось ей сказать: «Москва украла твоё сердце, Таня. Оттого в твоих глазах больше нет любви, лишь циничный расчёт». Но по слабости своей сдержался. Она потом излишне театрально ворковала по мобильнику, твердя:

– Антоний, не грусти. Я скоро обернусь. Закончу все свои дела и первым же поездом примчусь к тебе, в Медведково. Как наше гнёздышко? Ты пылесосишь каждый день наш персидский ковёр? Прекрасно. Как дела в посольстве? Ну, крутись, крутись. Нет, самолёта я боюсь. Я сейчас сижу в кафе с подружкой. Мы с ней учились в одном классе. Её Анжеликой зовут. Мы жуём бананы, мы совсем не пьём. Что за ревность, Тоша? Я верна тебе как Пенелопа. Я перезвоню попозже, – подвела черту она.

Я прыснул от смеха:

– Гоша -Тоша. Рифмуется.

Таня взорвалась и выдохнула:

– У меня начинает уже болеть затылок от твоего юмора, от тебя. Это Москва была на проводе, Бакутский. Ты понимаешь? Москва! Ревнуешь тоже? Все ревнуют, не дают дышать.

Обдав меня насмешливым, прелестным взором, Таня закурила. Я не знал, что делать с возникшей зловещей паузой. Я понял, что нам вообще больше не о чем разговаривать. Всё, что когда-то было между нами, похожее на светлое, искреннее чувство, растаяло без следа. Я сказал:

– Таня, мне кажется, тебе нужен другой риэлтор. Москва украла твоё сердце.

– Оставь меня в покое, а? – огрызнулась она в ответ и лицо её исказилось в нервной гримасе. – Я хочу остаться одна. Мужчина должен быть удачлив, понимаешь? По определению.

По-видимому, эти слова её очень задели. Мне даже показалось, что ещё мгновение и бутылка «Киндзмараули» обрушиться на мою голову. Но она сдержалась и произнесла, сжав губы:

– Для меня теперь мужчина без бобла – фук, манекен. Поэтому, Гоша…Адью! Хиляй отсюда! Я заплачу сама! Хиляй!

«Что за бандитский жаргон? Понахваталась в столице. Вот и всё. Татьянин день какой-то». В одно мгновение для меня рухнул целый мир. Из «Юты» я бежал по раскаленной набережной, как по руинам своей безответной любви. Теперь не оглянуться бы, выстоять, вычеркнуть из сердца строчки…

Милая Таня,

Солнце, кружись!

Если расстанемся –

Кончится жизнь.

3.Ты меня достал, Белокопытов

(трагикомедия в пяти картинах)

действующие лица:

Белокопытов.

Ольга

Загзин

Картина первая

Летняя ночь. Один из причалов речного вокзала. Теплоход «Анна Герман». Из музыкального салона теплохода доносятся то приближающиеся, то удаляющиеся звуки саксофона. На палубе появляются Загзин и Белокопытов. Загзин одной рукой опирается на Белокопытова, в другой несёт букет цветов.