Ты меня любишь

Ты не вмешиваешься, а Шеймус хихикает, как восьмиклассник на уроке по половому воспитанию.

— Меланда, я правда думаю, что ты меня неправильно поняла.

— Куда уж мне с моим недоразвитым женским мозгом…

Шеймус уже в открытую ржет, а ты улыбаешься:

— Ребята, не ссорьтесь. Просто дело в том, Джо, что мы с Меландой по молодости так часто пересматривали «На пляже» и «Роми и Мишель на встрече выпускников», что пропустили много хороших фильмов. Да так и не наверстали упущенное.

— Подумаешь, — ворчит Меланда.

Но меня уже не унять:

— Я упомянул про Вуди Аллена только потому, что, как бы его ни ругали… В его фильмах много замечательных женских ролей. И Джулианна Мур вправду восхитительна в «Глории Белл».

Ты смотришь на меня с укором — хочешь, чтобы я остановился, но я уже не могу.

— Меланда, я уверен, этот фильм тебе понравится.

— Конечно, ты же у нас все знаешь!

Похоже, она решила выместить на мне обиду на всех негодяев, которые встречались на ее пути, — и кто может ее за это винить? Ты тянешься за моей давно остывшей картошкой — заесть стресс. Но я не позволю Меланде унижать меня, как Пич когда-то.

— Нет, — говорю я. — Ни один человек не знает всего.

— Ну да, — фыркает она, — куда уж мне, женщине… — И качает головой. — Библиотекарь, выгораживающий растлителя малолетних. Как мило!

Гномус оставляет двадцатку и быстро сваливает. Ты берешь счет. Меланда уже на ногах.

— Извини, немного погорячилась, — бросает она.

— Ничего, — говорю я, — не стоит.

— Вообще-то я не к тебе обращаюсь! — рычит она и смотрит на тебя с видом «нет, ты это слышала?». — Я всегда говорю своим ученикам, что нельзя отделить искусство от художника. И считаю, что мужчина не может хорошо рассказать историю женщины. А ты сам решай, новобранец. — Она поворачивается к тебе. — Готова, милая? Подвезти?

Ты смотришь на меня. Я отказываюсь:

— Спасибо. Лучше пройдусь.

— Правильно, надо же отработать съеденные углеводы, — ухмыляется Меланда.

Ты смотришь на меня, но сделать ничего не можешь. Она твоя подруга, старая, проверенная. Ты садишься к ней в машину, а я иду пешком. И это ад. Я провалил испытание — меня не приняли в братство, — а вернувшись, не застал тебя в библиотеке — ты уехала на конференцию в Поулсбо.

В конце смены я решаюсь прощупать почву и публикую в «Инстаграме» сцену в закусочной из «Эмпайр Фоллз». И не проходит и пары минут, как «@ЛедиМэриКей лайкнула ваше фото».

Ты бы не стала этого делать, если б разочаровалась во мне. Значит, не все еще потеряно. И к тому же у нас есть книги. А как говорят в Бруклине, книги — это чудо. Мы — это чудо.

И вдруг ты пишешь:

«Понравился обед?:)»

Я знаю, что бестактно отвечать звонком на сообщение, но разве вежливо задевать парня, даже не переспав с ним? Выхожу на улицу и набираю твой номер.

Ты поднимаешь трубку после первого гудка.

— Привет!

— Удобно говорить?

— Я только что вернулась домой, но у меня есть пара секунд… Как дела? Всё в порядке?

— Это ты мне скажи.

— Ты про обед? Не волнуйся. Все прошло отлично. Меланда со всеми такая — ей лишь бы поспорить. Но ты ей понравился. Правда.

Тревога немного отступает, мышцы расслабляются.

— Слава богу. На минуту мне показалось наоборот, но раз ты говоришь…

— Серьезно, Джо. Ты держался отлично. Меланда… Ну да, она немного погорячилась. Знаешь, она очень вспыльчивая, умная и…

Твоя дочь дома. Я слышу, как кто-то хлопает дверцами шкафчиков. И ты говоришь, что еще полно дел. И я поступаю так, как положено хорошему парню: отпускаю тебя. Кладу трубку и уже почти решаю пойти к твоему дому, чтобы разведать обстановку, но тут же вспоминаю, что вокруг полно не в меру любопытных соседей, любящих совать свой нос в чужие дела, и если они заметят, что я околачиваюсь рядом с твоим домом, то непременно позвонят и сообщат, что у тебя во дворе прячется «странный мужик». (Уважаемые жители Бейнбриджа, начните уже жить собственной жизнью.) Нет, Мэри Кей, у нас с тобой все должно быть иначе. Я сам должен стать иным. Если я буду подглядывать за тобой издалека, то превращусь из человека, который участвует в твоей жизни, в постороннего, который пялится внутрь через непреодолимое стекло. Я не хочу этого для нас и знаю, что ты тоже.