Ты меня полюбишь? История моей приемной дочери Люси

Морозный северо-восточный ветер продувал легкую одежду Бонни насквозь. Она направилась в город, и ей нужно было пройти около мили. Четкого плана у нее не было, но на улицах она была не новичком. Бонни отлично знала, что «Макдоналдс» на главной улице открывается в шесть утра, а многие такие заведения работают круглосуточно. Там всегда тепло, а если купить хоть что-то – пусть даже самое дешевое – и тихонько устроиться в углу, персонал обычно не обращает на тебя внимания. В прошлом году она так познакомилась с Джамилем. Он сел за соседний столик, и они разговорились. Узнав, что она ночует на улице, он пригласил ее в свою компанию сквоттеров, куда входили восемь человек – мужчины и женщины лет двадцати. Многие из них находились на соцобеспечении. У одной был четырехлетний ребенок. Тогда Бонни подумала, что ребенка не следует заставлять вести такую жизнь, что ему лучше было бы в приемной семье или социальном интернате. Но теперь, когда у нее появился собственный ребенок, все изменилось. Она готова была на все, лишь бы ребенок оставался с ней. Бонни прожила со сквоттерами два месяца и ушла, когда в ее жизни снова появился Винс. Шагая по направлению к городу, Бонни подумала, что тогда совершила серьезную ошибку. Люси проснулась и теперь смотрела на нее.

– Эй, у вас все в порядке? – рядом неожиданно раздался мужской голос.

Бонни от неожиданности остановилась и оглянулась. У тротуара остановилась полицейская машина. Офицер опустил стекло и смотрел прямо на нее, ожидая ответа.

– Да, все нормально, – ответила она, сразу же запаниковав.

– Рановато вы выбрались из дома с малышкой в такой холод, – продолжал офицер, поглядывая на корзинку Люси.

Бонни почувствовала знакомый приступ паники – паника охватывала ее всегда, когда приходилось иметь дело с полицией.

– Я еду в отпуск, – со слабой улыбкой сказала она, стараясь говорить спокойно.

По выражению лица полицейского она поняла, что он ей не верит – и это было понятно. Посреди зимы мало кто едет в отпуск, да и выглядела она не по-отпускному.

– Я еду к тете, – пояснила Бонни. – На несколько дней, пока муж в командировке.

Ложь была настолько глупой, что Бонни была уверена: полицейский ей не поверит. В открытом окне машины она видела ноги женщины-полицейского, сидевшей на пассажирском сиденье.

– А где живет ваша тетя? – спросил первый офицер.

– На противоположном конце города, – тут же ответила Бонни. – Не очень далеко.

Женщина-полицейский наклонилась, чтобы рассмотреть Бонни через окно.

– Сколько вашему малышу? – спросила она.

– Шесть месяцев.

– И он ваш?

– Конечно! Не волнуйтесь, мы недолго будем на улице. Как только подойдет автобус, мы уедем.

Бонни увидела, что первый офицер потянулся к ключам зажигания. Дурной знак. По опыту она знала, что, если он заглушит двигатель, ей будут задавать новые вопросы, а то и устроят проверку по компьютеру. Если бы не Люси, она могла бы сбежать, но сейчас эта дорога была отрезана. Как убежать от полиции с огромной сумкой и Люси в корзинке?

– Так где живет ваша тетя? – спросила женщина-полицейский, пока водитель глушил двигатель.

«Вот черт!» – подумала Люси и быстро выпалила:

– В Бердуотер-истейт.

Она никого там не знала, но видела название на автобусах.

И тут в полицейской машине включилась рация: «Требуется немедленная поддержка – серьезное дорожно-транспортное происшествие на трассе». Бонни с облегчением увидела, что водитель снова запускает двигатель.

– Похоже, с вами все в порядке, – сказала женщина-полицейский, откидываясь на спинку своего сиденья. Бонни больше не видела ее лица.

– Все хорошо, – сказала она. – Спасибо за беспокойство.

Водитель поднял стекло, и машина с включенной мигалкой и сиреной помчалась на вызов.

– Чуть не попались, – пробормотала Бонни и ускорила шаг.

Она знала, что привлечет внимание любого полицейского, озабоченного судьбой ребенка: одна, на улице в мороз, с большой сумкой и корзинкой-колыбелькой. Точно так же она пришла в прачечную Айвена в половине восьмого утра, когда Люси был всего месяц. Она давно заметила полицейскую машину, патрулировавшую этот район. Прачечная только что открылась, и Бонни бросилась туда. Айвен страшно ругался: женщина, работавшая на него, день назад сбежала с деньгами. Они разговорились. Когда Бонни узнала, что при прачечной можно еще и жить, то тут же согласилась занять это место.

Она перешла дорогу и села на автобусной остановке. До города было всего две остановки, и она могла позволить себе взять билет. Кроме того, женщина с ребенком на автобусной остановке привлекает меньше внимания, чем идущая по пустым холодным улицам.