Ты меня полюбишь? История моей приемной дочери Люси

Но, несмотря на все уговоры, гнев мой не проходил. Я была искренне убеждена, что Стиви глубоко заблуждается. Я знала, что политкорректность в социальной службе играет важную роль – порой даже в ущерб другим не менее важным факторам и здравому смыслу. Я делала все, чтобы Люси знакомилась со своей культурой. Если бы девочка страдала и сама говорила, что не подходит нашей семье. И тогда я согласилась бы со Стиви и пожелала бы, чтобы она побыстрее нашла ей подходящую семью. Но все было не так – совсем наоборот! Люси прекрасно себя чувствовала и хотела остаться.

Но сдаваться я не собиралась. К ночи мое разочарование и гнев материализовались. Я решила, что утром, когда отвезу Полу в школу, нужно позвонить Джилл. И с этой мыслью я заснула, чувствуя себя совершенно разбитой.

– Простите, что вчера бросила трубку, Джилл, – начала я. – Я была очень расстроена.

– Понимаю. Послушайте, Кэти, если это вас утешит, то я тоже считаю, что Стиви не права. Но мы ничего не можем сделать.

– Именно об этом я и хотела вас спросить. Что мы можем сделать? Могу ли я как-то оспорить решение Стиви? Может быть, поговорить с ее начальником?

Джилл помолчала. Я чувствовала, что она подбирает слова.

– Вчера я говорила со своим начальником – сразу после разговора со Стиви. Мы с ним считаем, что разговор с ее руководством не приведет ни к чему хорошему. Руководство почти наверняка ее поддержит, и тогда Люси могут перевести раньше, чем планировалось.

– Что вы имеете в виду? – сердце у меня упало. – Они же не нашли для нее подходящую семью?

– Нет, но могут решить, что, раз возникла расовая проблема, девочку лучше передать в азиатскую семью. Социальные службы уделяют этому огромное внимание.

– Не говорите мне этого! Эта политкорректность дошла до маразма! Хуже того, это дискриминация! Единственный, кто уделяет этому внимание, это Стиви! Неудивительно, что у социальной службы такая дурная репутация!

Я уже не могла сдерживаться и высказала Джилл все, что у меня на душе.

Джилл дала мне остыть, а потом спокойно сказала:

– Кэти, я всего лишь высказала вам наше мнение. Нам не хочется подавать жалобу. Я пыталась поговорить со Стиви, но она не изменит своего решения. Поскольку она является социальным работником Люси, то у нее есть все права решать за нее. Мне не хотелось бы обижать вас еще больше, если Люси неожиданно передадут в другую семью.

– Я вас поняла, – резко ответила я. – Спасибо.

И во второй раз за два дня я бросила трубку, не прощаясь.

Меня всю трясло, но я сознавала, что больше ничего не могу сделать. Джилл права: Стиви действительно может принимать решения. И если я пожалуюсь, то будет еще хуже. Мне оставалось лишь скрыть свое разочарование и сосредоточиться на дне рождения Люси на следующей неделе. Она хотела получить новый велосипед, и я собиралась в субботу поехать с ней в магазин. Но подарок она должна была получить только в день рождения. Вечером спросила ее, как она хочет отметить свой праздник. Может быть, пригласить друзей из класса. Но она ответила так:

– Я не хочу никого приглашать – я хочу провести день рождения с семьей. Мы можем пригласить бабушку и деда и устроить семейный праздник? Я хочу так.

Слезы навернулись на глаза – и я не могла объяснить Люси, почему плачу.

Люси решила, чтобы мы отметили ее день рождения в боулинге, в новом торговом центре, который недавно открылся по соседству. Она слышала, как о нем рассказывали одноклассники, но сами мы там еще не бывали. Я позвонила родителям и сказала, что Люси хочет, чтобы они пришли на ее день рождения. Мама была очень тронута.

– Чувствую, что мы стали для нее очень дороги, – сказала она. – Ты знаешь, что она называет нас «ба» и «дед»? Я слышала, как она иногда называет тебя «мамой». Это непроизвольно, а потом она исправляется и говорит «Кэти».

– Знаю. Это трудно. Опекуны должны не позволять детям называть их «мамой» и «папой», чтобы не запутывать их и не настраивать против настоящих родителей.

Мама вздохнула.

– Если Люси сама называет тебя «мамой», это не проблема. Ей просто нужна настоящая семья – вот и все, дорогая.

У меня снова навернулись слезы на глаза – я никогда не смогу дать Люси такую семью…

– Встречаемся в двенадцать в воскресенье, – сказала я. – После боулинга приедем домой на чай. Я заказала специальный торт. Люси он понравится.

– Может быть, мне тоже испечь свои кексы? – предложила мама.

– Конечно! Это будет так мило! Мама, не мешай Люси называть вас «ба» и «дед». Это мне нужно быть осторожной – ведь она отправится в постоянную семью и там у нее появится новая «мама».

– Я все понимаю, дорогая.

Хотела бы я сама все понимать…