Ты мне не нравишься (СИ)

Никогда не думал о том, каково пришлось Артёму. Я размышлял только о нас с мамой. Я жалел нас, скорбел по утраченной дружной семье. Больше всех жалел себя, конечно. Но Артём… Потерял мать и стал жить среди незнакомых людей и предателя-отца. Завидовать нечему. А я завидовал. Вот, дурак. Моя-то семья по-прежнему вместе.

Перед уборкой я решаю зайти в комнату брата. Я не был здесь… Давненько. Его комната просторнее моей. Здесь пахнет олдспайсом и мятной жевательной резинкой.

Артём лежит на кровати, заложив руки за голову, в огромных наушниках и с закрытыми глазами. Он не замечает моего присутствия, пока я не делаю ещё один шаг. Он открывает глаза, и все его тело напрягается. Он вешает наушники на шею, хмурит брови и пронизывает меня взглядом.

— Мы с Ли не «мутили», — говорю я быстро. — Ты ошибся.

Мне хочется внести ясность. По какой-то причине мне важно, чтобы он не считал Ли монстром.

— А может, это ты ошибся, братец? — скалится он. — Боюсь, что ты просто не в курсе.

Глава 30. Ли

Я прошмыгиваю в школу за двумя темноволосыми дылдами и только тогда вспоминаю, что первый и второй урок — физкультура. Могла бы себе спать еще, как минимум, час. Но обратно уже не пойдешь: охранник меня заприметил и лучезарно улыбается. Как люди могут быть совершенно довольными жизнью с самого утра? Никогда этого понять не могла.

Когда я захожу в раздевалку, девичье хихиканье прекращается. Все девочки поворачивают головы и проходятся по моему телу безрадостными взглядами. Мне давно уже плевать на это, пусть завидуют. Стелла бежит ко мне и распахивает объятия. Несколько мгновений я молча терплю эту пытку. Ладони Стеллы влажные и горячие.

Она отводит меня в сторону и шепчет мне на ухо:

— Ты так меня выручила! Ну, тогда, с директором поговорила. Что ты, кстати, сказала ему? Он совсем не ругался! Только несколько раз цокнул языком и все, представляешь?

Иногда Стелла называет своего отца просто «директором». Это немного странно и вызывает много вопросов, но мне не очень-то хочется слушать ее монологи о делах семейных. Своих проблем хватает.

— Сказала, что мне нужна была твоя помощь. В каком-то смысле, это правда. Мне нужно было развеяться.

— Мы можем забить на физру и просто посидеть здесь? — спрашивает Стелла, закусив губу. Она ждет положительного ответа, ее зрачки торопливо мечутся из стороны в сторону.

Я мысленно выбираю лучшее из зол.

— Да.

— Как хорошо! Мне нужно поговорить с тобой. Серьезно.

А вот это я не люблю. Серьезные разговоры с утра пораньше до добра не доводят. Однако носиться по залу с мячом мне хочется еще меньше. Пусть говорит, раз так хочется.

Одноклассницы старательно делают вид, что меня не существует, однако со Стеллой обмениваются короткими репликами и исключительно дружелюбным тоном. Все-таки она — дочь директора. Связи, так сказать.

Звенит звонок, и мы со Стеллой остаемся наедине. Я сижу на скамейке, поджав под себя ногу. Стелла стоит. На ней белая футболка и черные облегающие шорты до колен. Она явно не находит себе места, глаза бесцельно бродят по раздевалке. Наконец, взгляд задерживается на мне, и губы Стеллы начинают дрожать.

— Прости меня, — всхлипывает она. — Прости, что я поверила ему. Артем поливал тебя грязью перед всеми, а я просто стояла и слушала, хотя должна была… Прости. Я не хотела ему верить, но он был так убедителен. Ты же сама слышала…

— Хорош, — отрезаю я. — Проехали, ладно?

— Если бы не Ник… Знаешь, он поступил очень… Очень хорошо. Он — такой хороший…

И теперь я понимаю, о чем на самом деле будет этот «серьезный разговор», даже забавно.

— …друг? — продолжаю я.

Она удивленно улыбается.

— Да. Это именно то, что я хотела сказать. Хороший друг.

Я жду. Когда надо, я могу быть очень терпеливой. Я вижу, что она хочет рассказать, но ей страшно. Страшно признавать истину. Уж я-то это понимаю.

— Он мне сказал, — голос Стеллы меняется, в нем больше нет противного скулежа, она серьезна и задумчива, — что любит меня.

Смотрит. Следит за моей реакцией. Я не даю ей получить желаемое.

— Рано или поздно это должно было случиться.

Стелла краснеет, усаживается рядом со мной, смотрит перед собой, перебирает руками прядь волос.

— Так ты знала?

— По-моему, об этом знали все, кроме тебя, — усмехаюсь я.

— И что мне делать? — обреченно спрашивает Стелла.

Этого я тоже никогда не понимала. Почему люди считают, будто кто-то может принять правильное решение за них? Правильное решение всегда принимает сам человек, а не его близкие, друзья, дальние родственники или психологи. Даже если оно неудачное.

Но я этого не говорю. Я вообще ничего не говорю. Может, заданный вслух вопрос как-то расшевелит Стеллу, но этого не происходит.

— А?

Вздыхаю. Отвечаю вопросом на вопрос:

— А чего ты хочешь?