Ты мне не нравишься

Он долго думает перед тем, как рвано кивнуть и разблокировать двери.

– Не забывай мазать синяк, Софья, – касается уголка скулы.

Я вываливаюсь из автомобиля и робко машу рукой, почему-то не надеясь на ответный взмах. Артем и не машет. Но вновь подмигивает. Теперь – вполне беззаботно, без намека на шутку или похоть.

Какой же ты сложный, Миронов Артем Денисович.

Из столовой доносятся звуки: шумит вода в мойке, шуршат пакеты. Я заглядываю внутрь. Мама вместе с Денисом Владимирович суетятся, готовя какой-то салат. Если честно, я впервые застаю их за чем-то подобным – личным, милым, – а потому смущаюсь. Уйти, что ли?

Но мама замечает меня и машет намытым авокадо.

– Сонь, ты не поверишь! Мы сделали первое УЗИ! Посмотрели на ребеночка!

Она подлетает ко мне, снимает с холодильника квадратный снимок какой-то точки, в которой невозможно рассмотреть человека, и начинает объяснять, что это такое и сколько ему недель. Денис Владимирович смотрит на неё с нежностью и даже придерживает, когда мама запинается на ровном месте.

Хм, может быть, совместный ребенок – это не так уж и плохо?

Кажется, даже черствое сердце Миронова-старшего растоплено. Жаль только, что его нежности не хватает на старшего сына.

– Ой, а что с твоей щекой? – ахает мама, когда я поворачиваюсь к окну опасным боком.

Все эти дни я успешно маскировала след удара, не выходила без косметики и старалась постоянно обновлять тон. И вот так нелепо прокололась.

– Тебя кто-то ударил? – Денис Владимирович тоже напрягается.

Я хватаюсь за щеку и отрицательно машу головой. Только подробностей не хватало, иначе начнется новая волна гонений на Артема. Я и так не представляю, как быть с тем его поступком, а если ещё отец насядет.

– Я не вписалась в косяк, мам, – отвечаю предельно спокойно. – Хорошо хоть нос не разбила.

– Как это на тебя похоже! – она рассматривает синяк на свет, вертит меня и так, и этак, но убеждается, что всё в порядке. – Где-то у меня была мазь специально против кровоподтеков.

– У меня есть своя, не беспокойся.

Денис Владимирович всё это время молчит, и чудится мне, что мысли в его голове крутятся свои, отличные от маминого беспокойства за дочь-растяпу. В любом случае, не подам повода сомневаться в себе. Да, споткнулась и вмазалась в угол. Такое случается.

Наконец-то меня отпускают, пообещав позвать к ужину. Я запираюсь в спальне и впервые за эти дни рассматриваю своё лицо со всей пристальностью. Не всё так плохо, зря только переживают. Синяк светлеет, скоро он совсем исчезнет.

Внезапно я замечаю на шее следы укусов. Легкие, но сомнений быть не может: они принадлежат Артему. Я хватаюсь за шею и охаю, но потом успокаиваю себя: про нашу связь с Мироновым-младшим никто не знает, кроме подружек. Даже если Денис Владимирович заметил что-то, он не сможет связать это со своим сыном.

Мало ли с кем я целуюсь в автомобилях…

– Ника больше не звонила тебе? – спрашиваю Ирку, прижав телефон к уху и пытаясь намазать синяк новым слоем мази.

– Не-а. А тебе?

Отрицательно мычу.

– Как думаешь, почему она так взъелась? – задается вопросом подруга, который я и сама крутила в голове. – Этот скот прилюдно сообщил, что не прочь получить в качестве подарка тройничок, нахамил ей, тебя ударил. Неужели она его простила?

– Ника любит сирых и убогих, – мрачно хмыкаю, отмечая, как в смешке появляются интонации Артёма; ну вот, я несознательно начала копировать его манеры. – Небось теперь Игорь стал для неё даже желаннее прежнего.

– Ну и что будем делать? Спасать подругу или пусть сама осознает, куда вляпалась?

 Да черт его знает. Нужно ли влезать? Если Никос уперлась во что-то лбом, её не переубедишь. Одумается и вернется, когда соскучится. Другое дело: я не намерена прощать Игоря, как и слушать жалостливые рассказы о нем. Для меня его не существует.

Но если Ника решит остаться с ним, я не перестану с ней дружить.

– Давай подождем немного? Там и решим? – предлагаю, и Ирка соглашается. – Ир, пожалуйста, не втягивай больше Артема в мои проблемы. Не надо. Мы сами разберемся.

– Соф, ты бы сама ни за что не написала ему. Но так нельзя. Если вы встречаетесь…

– Мы не встречаемся, – пресекаю жестко. – Мы спим друг с другом, но между нами ничего нет. И не нужно вмешивать его без моего разрешения. Это не просьба, а требование. Хорошо?

– Не злись, бука. Договорились. Больше не буду.

Я бросаю телефон на кровать и долго тру ладонями лоб, пытаясь прийти в себя. Следом и сама рушусь на покрывало, уткнувшись лицом в подушку, перевариваю события минувшего дня.

Как ты?

Смс приходит поздним вечером, почти ночью, когда я готовлюсь ко сну. Он написал мне, как и обещал! Первым! Не с язвительной репликой (обычно я получала от Артема только такие послания), а с вопросом, в котором чувствуется забота.

Всё хорошо, щека почти не болит. Ты ещё в городе?

Уже вернулся домой.