Ты мне не указ!

Оля к этим правилам привыкла, создала свои, стала неуязвимой. Не сразу, конечно же, только со временем она обрела непробиваемый панцирь.

А сейчас он словно раскололся на куски, оставив после себя лишь уязвимую Олину оболочку. Нет, она не плакала, но лучше бы из ее глаз лились слезы.

«Мы должны расстаться».

Эти слова выбились клеймом в разум, они прокручивались на протяжении долгих минут осознания всей ситуации. И ее беспокоил лишь один вопрос. Почему? Почему он не пришел и не сказал в лицо? Почему не позвонил? Почему, в конце концов, не сказал еще вчера, что им не стоит быть вместе?

Почему…

Она была готова впасть в истерику, готова была принять любые его слова. Но нет. Она не совсем отчаянная. Ответы так и не получены, а простое смс не может сломить ее. Не может, и все тут.

«Здесь что-то не так», – подумала Оля, опять набирая его номер.

И снова эти гудки. Снова длинные, надоедливые, разрушающие ее личность своим звучанием. Как у робота.

– Алло, – внезапно прозвучало в телефоне. Это он. Этот бархатный голос она узнает из тысячи.

Бархатный и слишком спокойный…

– Коля, что происходит? – тут же начала она практически ровным голосом.

– Я все написал в сообщении, так что…

– Ты серьезно думаешь, что я поверю какой-то там писульке? – резко выкрикнула она. Не выдержала. Нервы натянуты как струны. Как шесть гитарных струн одновременно. – Что случилось, объясни! Вчера все было нормально!

– Просто так надо.

– Что надо? Чувства мои раздавить надо, да?

Пара слезинок скатилась с Олиной щеки, давящий ком в горле почти вышел наружу, но девушка даже этого не заметила. Она крепко сжимала Айфон и вслушивалась в тишину по другую сторону провода. В затяжную, напряженную. Решающую судьбу двух людей.

– Прости, так надо.

– Что надо? Кому надо? Объясни нормально, что происходит?

Голос за срыв. Разве он еще не произошел? Видимо, нет, раз напряжение связок не ощущалось. Теперь они не со струнами ассоциировались, а с резиной.

С резиной, которая в один прекрасный момент лопнула.

– Просто ты мне не подходишь.

Он говорит так же спокойно, как и до этого, втыкая в хрупкую девичью душу раскаленный нож. Своим поступком, своими словами.

– Оль, не обижайся, но ты же обычная девчонка из детдома. Зачем нам эти отношения?

Добивал. Кровь сочилась из ран на спине. На сердце. На душе. Везде, где только можно было ранить. И он это делал. Без стыда. Без совести.

– Мне пора. Спасибо за прекрасное время.

Оля не сразу услышала, как на том конце стало тихо, как вокруг выключили любые звуки, любые голоса. И даже тот, который она так любила. Всем сердцем, всей душой. С первого раза. Вслушивалась в каждую нотку, в ласковый перекат меда и бархата.

Теперь он запомнится спокойным, местами резким. Реальным. Ощущение, что до этого он специально менял речь, чтобы Оля наслаждалась его вокалом, специально делал его таким красивым. А теперь он выключил эту программу и показал, как реальность может отправить в нокаут.

И чего они звонят? Зачем? Трезвонят, сообщения шлют с какими-то соболезнованиями. Зачем? Соль на рану насыпать? Один уже насыпал сполна, щиплет от души. Хватит с нее, ясно? Хватит!

Но один входящий вызов заставил ее все же нажать на зеленую кнопочку.

– Оль, привет. Слушай, мне так жаль, что… – начали тараторить в телефоне, но Оля резко перебила:

– Ты же знаешь, где живет Даркер?

– Ну да, – ответили с задержкой.

– Скажи адрес.

– Зачем тебе? Ты же не собираешься…

– Аня! Скажи. Адрес.

Снова тишина. Скоро Оля возненавидит ее за одно только слово, за значение, которое ассоциируется с ненавистью, с расставанием, разочарованием.

С болью…

– Сброшу в директ.

– Спасибо.

Не знаю, что именно повлияло на брюнетку: обида за коллегу или желание восстановить справедливость, но через пару секунд Оля получила сообщение от Ани с адресом и подробной схемой проезда, чтобы не запутаться. Даже код домофона дала и сообщила, что нужно сказать консьержу, чтобы вопросов лишних не возникло.

И Оля немедля собралась в путь. На путь мести. Туда, куда она больше не хотела ступать, пообещала, что больше никогда не станет плохо говорить о Коле. Он ведь совсем другой. Не такой мажорный, не такой двуличный. Он простой. Родной. Любимый.

Так сильно она никогда не ошибалась в людях, а ведь когда-то умела в них разбираться. Еще в детдоме научилась. Потеряла навык? Или всевидящее око у нее просто-напросто отняли, когда Коля впервые зажал ее в гримерке и поцеловал? Неизвестно.

Спасибо Ане за подробный план, иначе Оля еще долго искала бы вход во двор и нужный подъезд. Она бы обратила внимание на ухоженные клумбы, на красивую архитектуру дома, на высоту, но в голове была одна цель – Даркер. Пусть в лицо скажет, что они расстаются. Пусть посмеет.

– О, наша брошенка пришла! – сказал кто-то сбоку. Снова. Как символично, не правда ли?

Снова Мила подпирала стену своей задницей, снова курила сигарету и снова ухмылялась, будто сейчас ей принадлежит весь мир.

А ведь для Оли он был всем миром…

– Ну, каково это, когда тебя бросают, а?