Ты мне никто

Время остановилось. Только я. И только она. Только она уже не она, другая. С таким же выжженым нутром. И мозгами понимаю – виноват! Что я с тобой сотворил, девочка Синеглазка? И что ты со мной сотворила? Почему я всё еще люблю? Всё еще мечтаю забыть, забить, вымыть из памяти, удалить, отформатировать диск и просто быть рядом!

И в то же время отравляет опять яд гадких мыслей. Об отце, который предал. О матери, которая только о себе. О девочке, которая отдала свои губы другому так легко. Случайно? Нет! Не верю я в такие случайности.

Я вот всё, что творю, делаю вполне сознательно. Без удовольствия. Наоборот. Противно до одури целовать других. Мерзко.

Да я и не целую уже. Всё. Записался в отшельники – отшил всех. И прячусь. Нет, не дома. Там маман бесит.

Приезжаю на базу, где трасса, сажусь на свой байк и гоняю до одури. На бензине разоряюсь. Тренер мой нудит, что всё для меня закончится плохо. А я просто уже не знаю – плохо это как?

Хуже чем есть – не будет, мне так казалось.

Но вижу в моём классе Синеглазку в черных линзах и всё…

А она не моргает. Как будто и не боится… Бессмертная…

Чувствую твёрдую руку на плече.

- Эй, Стас, легче…

Тор, твою ж… какого лезет? Тоже мне, друг! Размяк от этой своей… Щепки.

Я, честно, прихренел еще вчера, когда он её из зала утащил. Она тоже, красава, устроила стрип-пати. Нет, ну просто капец! Когда она вышла на середину, полуголая, в одних плавках шортиками мы все охренели. На бедного физрука смотреть было страшно! Просто кабздец! А Щепка еще и огрызалась! Ей вообще абсолютно фиолетово было что происходит и как!

Она бы и по школе голая пошла, леди Годива, блин…

Но тут появился наш красава Тор, снял футболку, одет свою принцессу.

Мы-то с Да Винчи в теме, что Тор запал не кисло – ах-ах! Да, заставил Мирона вернуть Щепке шмотки. А потом… потом они вышли вместе и уехали на его тачке.*

А мы… мы с Да Винчи уже вечером их снова засекли.

Да уж… я офигел.

Почему-то не думал, что всё у них вот так.

Ей же на всё по фигу мороз. Получается, не на всё?

Пытаюсь ладонь друга сбросить.

- Отвали.

- Стас!

Держусь, чтобы и ему не втащить. На грани. Просто по лезвию бегу. Хочется этой конченной объяснить, чтобы валила отсюда поскорее!

- Коршунов, немедленно сел на место! – «Ксенон» вопит, но мне плевать, пока она не выдает следующую хрень. – Я позвоню твоему отцу.

Отцу, значит? Позвонит? Да, пожалуйста! Пусть насладится разговором! Может он ей объяснит, какого хрена меня из своей жизни выпилил?

- Привет ему от меня передайте. Адьос!

Обрываю руку Тора, толкаю плечом, сваливаю хлопнув дверью.

Аут.

Лечу вниз, чуть не сшибаю идущего мне навстречу физрука «Конора», он что-то вопит вслед, а я заскакиваю в раздевалку, дышу тяжело.

Свалить сейчас? Лучше бы я вообще не приходил.

Хорошо, телефон в кармане, пишу Да Винчи, прошу собрать мой шмот.

Он присылает фото. Вот же…

Усмехаюсь.

Чёрт, а мне она такая даже нравится! Дерзкая, блин…

Сидит за моей партой, учебник, тетрадь, папку, пенал – всё на пол скинула. Красава.

Что, вернуться и показать, кто в доме хозяин?

Не могу.

Иду к своей тачиле, сажусь, завожу. Опускаю кресло назад, закрываю глаза, играет радио «Рок» и как назло, как по заказу.

Элвис Пресли…

Мудрецы говорят: спешат лишь дураки

Но я не могу не любить тебя.

Если я останусь, Будет ли это грехом?

Ведь я не могу не любить тебя…

Я не могу не любить тебя, Синеглазка! Я не могу… я пытался! Я пытался вытравить. Пытался заставить. Пытался забыть.

Я не могу. И я…

Я не знаю как жить теперь с этим. Особенно после того, что я сделал с тобой. После всей той дичи, что я натворил за это время. После всей мерзости, которой я позволил случиться.

Я не знаю, как быть. Я устроил тебе сущий ад. И себе. Но на меня плевать. А вот ты…

Ты… милая девочка с голубыми глазами, нежная, прекрасная фея, которую я превратил в это злобное, жёсткое существо, которое сейчас вошло в эти стены.

Я с трудом осознаю, что это плоды моих стараний. Что я виноват в том, что душу твою вывернул. Я заставил тебя поменять цвет гортензий на уголь. Ясное небо на чернильную мглу.

И что мне теперь с этим делать?

Что мне вообще теперь делать?

Единственное, что заставляет меня сейчас дышать. То, из-за чего всё-таки теплится надежда…

Тор и Лерка. Он ведь поставил её на колени там, в этой чёртовой радиорубке? Она плевала ему в лицо, а он заставил целовать его «конверсы»!

И вот теперь он вместе.

Я же видел их сначала в машине, потом в кафе у Анатолия! Там, где я брал лавандовый раф для любимой.

Я видел, как они держались за руки. Я видел, какими глазами они смотрели друг на друга. Так может…

Может и у нас с Синеглазкой еще не всё потеряно? Может быть надо просто немного верить?

Верить в нас? Верить в то, что можно понять и простить?

Или просто простить, без понимания?

Ведь любовь она такая, она прощает? А я… я ведь люблю её.

Я не могу не любить её…

Как река непременно впадает в море,

Любимая, некоторым вещам