Ты мне снишься (СИ)

— Когда я вышел из тюрьмы, первым делом я сменил имя и фамилию, с внешностью ничего делать не пришлось, долгие годы за решёткой дали о себе знать. Тюрьма дала один бонус: новых знакомых, которые объяснили, как можно зарабатывать огромные деньги на наркотиках и других запретных вещах. Ни в чем себе не отказывать, оказавшись на воле, было приятной вещью, но главной целью оставался твой отец. – Рашад убирает свою руку с моего лица и возвращается на прежнее место. — Я позвонил Джулии, у неё осталась всего пару образцов вируса, что мы сделали тогда. И я решил, что убью его ребенка. Джулия уже работала детским педиатром, поэтому все складывалось просто идеально. Я отвалил ей огромную кучу денег и она сделала все, что от неё требовалось. Выбирать между тобой и братом не пришлось. Хардин, как она сказала, в тот злополучный день приболел, и она ввела вирус тебе – «симпатичному мальчику с большими глазами» по ее словам. Я ждал месяц, два, три, но ничего не происходило. Мы думали, что здоровый детский организм проще справляется с заразой или вирус просто перестал работать спустя десять лет. Мы провели несколько опытов на бездомных и детках из приютов. Результат был один – они умерли. Тогда почему ты остался жив? Этот вопрос мучал меня долгие годы. Я метался, не знал, что делать. Может Джулия меня обманула? Может она испугалась и не стала вводить вирус? Но спросить у неё, предала она меня или нет, я не успел. Рассел скончалась от этого вируса сама, по неосторожности заразившись, и все зашло в тупик. Без неё я бы точно не смог разобраться и продолжить свой план. Тогда я придумал новый. Раз уж я начал с тебя, то решил не останавливаться и не переключаться. Пай-мальчик, капитан футбольной команды, идеальный маменькин сынок вдруг в семнадцать лет умирает от передозировки, а в предсмертной записке пишет, что его довёл до такого состояния отец. Удар по чести интеллигентной семьи. Я даже речь написал, которую сказал бы твоему отцу после твоей смерти, но, увы, ты снова выжил.

— Но я встретил тебя только через три месяца после того, как подсел. – я вздергиваю бровь.

— Я видел твои первые шаги, последние шесть лет следил за тобой и вашей семьей каждый божий день, а ты задаёшь такие глупые вопросы. Тот парень на вечеринке, что дал тебе кокаин был подослан мной. – Рашад усмехается.

— Ты утверждаешь, что вирус в детстве на меня не подействовал, но сейчас я от него умираю, я это чувствую. И то лекарство, что ты мне давал, с каждым днём перестаёт мне помогать. Снова врешь? Я думаю, что за пару часов нашей беседы, я не услышал и половины правды. Я тебе все так же не верю.

— Поверь мне, сынок, я тоже был шокирован, что твой организм не справляется. Подумал, что наркотики разрушили твоё крепкое здоровье. Но крепкого здоровья, оказывается, никогда и не было. – он выпускает смешок. — Слава богам, что у Миранды такой золотой ум. Она с командой изготовила ту вакцину, что ты вкалываешь, и только поэтому ты все еще жив, но от вируса она не вылечивает. Ее мама допустила одну ошибку шесть лет назад. Мы взяли повторные анализы тут, и, да, вирусных тел в твоём организме не было, ты был совершенно чист, но, как выяснилось, совсем по иной причине. Миранда все это время думала, что у тебя антитела к вирусу, и если ввести концентрированную дозу, то их выработается так много, что она сможет изготовить антидот.

— И какую ошибку допустила ее мать?

— Она перепутала вас с Хардином. Она не обманывала меня, Джулия ввела вирус, но не тебе, а твоему брату. У него есть антитела, но поняли мы это только тогда, когда ты, в буквальном смысле, чуть не сдох на второй день после укола, подняв на уши всю школу.

— Ты же не собираешься трогать Хардина, да? Вдруг вы опять ошибаетесь? – волнение за брата начинает нарастать внутри меня, я уже знаю свою участь и не желаю ему того же.

— Так мило, что ты переживаешь за него, но, можешь не переживать. Миранда больше месяца назад ввела вирус и с Хардином все отлично. Теперь он на вес золота, а не ты.

— Зачем тебе антидот? Что ты собрался делать? – я хмурю брови. — Уж явно не для того, чтобы меня вылечить. Из твоей душераздирающей истории я понял, что при любом исходе ты хочешь меня убить. Так зачем тебе антидот, если кроме меня больше никто не болен?

— Мне понравилось это чувство. – он задирает подбородок вверх, расплывшись в победной улыбке.

— Какое чувство?

— Когда ты управляешь чужими жизнями и все зависит от тебя одного. Когда ты – власть.

— Тебе не кажется, что ты помешался на своей мести, и в итоге у тебя поехала крыша? Взгляни на себя со стороны, ты действуешь, как настоящий неуравновешенный псих. – пытаюсь вразумить его, хотя заранее понимаю, что это невозможно.

— Я перестал быть размазней, всего-то. Раньше люди помыкали мной, теперь они пресмыкаются передо мной. И это блаженное ощущение неописуемо. – Рашад кривит улыбку.

— Что ты собрался делать, Рашад? – я вздыхаю, изрядно напрягаясь, боясь услышать то, о чем подумал.