Ты мне снишься (СИ)

— Да, все отлично. – я перевожу глаза на кнопочки, которые переключается одна за другой по мере продвижения по этажам вверх. — Я не люблю лифты. – лгу я.

В последнее время я слишком часто вру. Может быть, это заразно? До Хиро я врала в очень редких случаях, и то, когда это касалось мамы и не более, а сейчас я лгу на каждом шагу при любом удобном случае, если мне так будет проще и выгоднее.

— Странно, в твоей медицинской карточке нет ни одной фобии, я внимательно ее изучал, прежде чем выписать лекарства для тебя.

— Ну…Значит недавно появилась. – я пожимаю плечами, делая максимально равнодушное выражение лица.

Считаю до десяти, пытаясь унять нарастающую паническую атаку внутри и спрятать лихорадочно трясущиеся руки подальше в карманы джинс, чтобы доктор их не увидел.

Чем больше я думаю о том, что сейчас увижу Хиро без сознания, тем больше мне хочется плакать и кричать, и тем больнее становится внутри.

Резкий звук оповещения о том, что мы прибыли на нужный этаж чертовски сильно пугает меня, что я дергаюсь и издаю легкий, еле слышимый писк.

Выйдя из кабины лифта, меня обволакивает удушающая тишина.

Казалось, что в коридоре нет ни души. Ни одного постороннего звука. Я слышала только собственное сердцебиение и ничего более.

— Почему тут так тихо? – шепотом спрашиваю я, боясь нарушить этот адски умиротворенный покой, который поглотил стены вокруг.

— Почти все без сознания, некоторые только после операции и их посещение под запретом, поэтому тут пролетающую жужжащую муху сразу будет слышно на весь этаж. – он усмехается. — Мы с коллегами сюда часто поднимаемся, когда устаём от гула и суматохи внизу. Только тут можно поймать могильную тишину. Еще в морге, на цокольном, очень спокойно, но там пахнет не очень.

Смешок слетает с его губ, а мне вот совсем не до смеха. Даже будучи в нормальном состоянии, подобная шутка вряд ли бы меня развеселила, но скорее всего, это издержки их профессии, и шутить на тему трупов и их запахов – обыденность.

— Где он? – вполголоса спрашиваю я, крутя головой в разные стороны, в попытках самой обнаружить нужную дверь.

Мужчина нехотя вздыхает и взмахивает рукой в левую сторону по направлению от лифта. Я ускоряю свой шаг, несмотря на дрожь в коленках.

Когда мы сворачиваем, в коридоре остаётся всего две палаты, и за одной из них лежит Хиро.

— Скотт в первой. – он кивает в сторону закрытой двери. — Подожди только, пока его брат выйдет. Он довольно вспыльчивый и агрессивный, если вы создадите шум, то ты не увидишь Хиро до его выписки, я ясно выразился?

— Вы не имеете на это права. – обиженным подрагивающим голосом произношу я.

— Ты никто ему. По хорошему, я вообще не должен был тебя пускать сюда, потому что ты ему не родственница. Но я решил сделать исключение. Выговоры и штрафы из-за тебя мне не нужны. Мы поняли друг друга?

— Д-да. – запнувшись, отвечаю я.

— Присядь и жди, когда он выйдет. Мой обеденный перерыв уже закончился. Не подставляй меня, хорошо?

Я молча киваю и присаживаюсь на небольшой диванчик, рассчитанный максимум на двоих людей.

Доктор уходит, оставив меня одну в этом пустом коридоре.

Раз уж мама привезла мне вещи, то могла бы и о телефоне позаботиться, ибо я банально не знаю сколько времени.

Прожигаю дыру в стене и нервно трясу своей ногой, пытаясь отвлечься.

Мне кажется, что я сижу уже тут целую вечность, и все мое тело изводит от этого тягостного предвкушения встречи. Каждая секунда сравни вечности.

Я натягиваю капюшон на свои волосы и откидываюсь на спинку, запрокинув голень правой ноги на колено левой, а руки пихаю в карманы толстовки, но по итогу нащупываю там какой-то инородный предмет.

Оказалось, что это упаковка жвачки, которая лежит там уже бог знает сколько.

Возможно, не ев пару дней, положить резинку в рот будет весьма плохой идеей, но перспектива освежить дыхание кажется мне весьма заманчивой.

Вытаскиваю пластину из картонной упаковки, и надломив пластиковую ячейку, жвачка выскакивает из-под фольгированной тонкой пленки прямо мне на ладошку. Я быстренько закидываю ее в рот и прокусываю насквозь. На язык брызгает виноградная начинка, растекаясь по всей полости рта. В эту секунду мне казалось, что это самое вкусное и приятное, что я ела за всю свою жизнь.

Наслаждение от жевательной резинки исчезает примерно через секунд тридцать, а нервозность от ожидания возвращается с былой силой.

Я не знаю, сколько минут или часов прошло, но мне кажется, что целая вечность.

Вдруг там вообще никого нет и я теряю то время, которая я могла провести с ним, сидя на этом крохотном диванчике.

Хирург сказал, что Хардин никогда не сидит там по-долгу. Может быть он просто ушёл, пока Мистер Хоггарт ходил за мной?

Решаю посидеть ещё пять минут, и если никто не выйдет с той стороны двери, то я открою ее.

Ничего более умного, чем посчитать пять раз по шестьдесят секунд я не придумала.

Сначала я насчитала стадо овец, потом рой пчел, затем количество тортов в кондитерской и коробок на складе, а закончилось все автомобилями на парковке.