Ты мое дыхание (СИ)

Время и правда оставило свой след на его лице. Усталость отпечаталась морщинами, волосы побелели, да и передвигаться он стал заметно тяжелее. Глядя на него, трудно было не думать о быстротечности жизни.

— Я и не забывал про вас никогда, — это было правдой. — Только, сами понимаете, работа. Ни минуты свободной.

— Да ты не оправдывайся. Я хорошо знаю, что иногда на самом деле вздохнуть некогда бывает. Особенно начальникам. Тяжела шапка Мономаха оказалась? — он улыбнулся, потрепав меня по плечу. — Говори, говори, не будем терять ни твое, ни мое время.

Вот за что мне нравился Рогачев, так это за его практичный подход к делу. Он не любил попусту болтать. Странно только, что понимать это я начал много позже, когда жизнь столкнула с ним уже после учебы. А тогда, в институте его поведение и действия казались порой неправильными. Я, как многие другие студенты, злился на него за дотошность и излишнюю придирчивость, не понимая, что действительно за этим стоит.

Коротко описав свою проблему, ждал, что он ответит. Без преувеличения, Рогачев остался моей последней надеждой.

— Группа пробудет здесь неделю. И до ее приезда тоже осталось всего семь дней. Точнее, уже почти шесть. Эти люди важны для меня. Если их все устроит, мы сможем запустить совместный тур в Грецию, и он обещает быть весьма прибыльным. Не хотелось бы потерять такую возможность из-за того, что я не сумел угодить их придирчивым вкусам. Поэтому мне и нужен хороший сопровождающий. Экскурсоводов-профессионалов полно в каждом музее, и я мог бы договориться там, но они хотят, чтобы их сопровождал везде один и тот же человек. А я хочу, чтобы этот человек умел адаптироваться к любой ситуации. Ну и знаниями обладал достаточными. Вы поможете мне?

Рогачев помолчал, обдумывая мои слова.

— Интересную ты работу выбрал себе, Матвей. Знаешь, за тебя я особенно рад. Весь свет, поди, объездил уже? Все, о чем я вам рассказывал, воочию увидел?

— Почти, — я улыбнулся. Работу свою я действительно любил, хоть и занимала она почти все мое время. Привык к дорогам, перелетам, к тому, что дома бываю реже, чем где бы то ни было еще. Очередная причина, по которой серьезные и длительные отношения мне не подходили. Точнее, не подходили женщинам, с которыми я встречался. Независимо от всех моих обстоятельств, рядом оставалась только Она. Была со мной всегда, не важно, куда бы ни занесли меня дела, я отовсюду мог Ей писать и знал, что дождусь ответа. Что мне будут рады и примут в любое мгновенье.

Рогачев смотрел на меня, прищурясь и слегка улыбаясь, будто пытаясь пробраться в мои мысли. В его взгляде ощущался легкий укор, но вслух он так и не сказал об этом. А произнес совсем другое.

— Есть у меня один вариант. Думаю, девочка тебе подойдет.

Я кивнул, тут же уточняя:

— Только, Олег Евгеньевич, дайте мне такую, которая точно справится. Потому что искать и выбирать кого-то еще, если с ней не получится, у меня уже не будет возможности.

— О как, — хмыкнул тот. — Матвей, да ведь ты не на рынке мясо для отбивных выбираешь. «Предложите мне самую подходящую», — передразнил он. — Мы же про живого человека говорим. А живой человек ошибиться может.

— Да понимаю я, — мое заявление и впрямь звучало не лучшим образом, но безумно снова терять время, которого и так не осталось почти. Хотя Рогачеву я мог доверять. Он точно не посоветует плохого. — Не в ошибках дело. Нужно, чтобы она ошибки эти исправлять могла, если и допустит. Быстро и умело. Быстрее, чем кто-то вообще что-нибудь поймет.

— Не многовато ты требуешь от обычной студентки? — снова усмехнулся доцент. — Они ведь только учатся пока. И искусству, и истории, и умению держать себя с людьми, в том числе. А ты совершенство ищешь. Тут ведь как с женой. Сразу идеальную вряд ли найдешь, идеала добиваться надо. Как любовь растить, так и работе учить.

— Почти стихи, — я улыбнулся. — Верно говорите. Давайте ваш неидеальный вариант, а до нужного мне совершенства я сам попробую довести.

Снова что-то непонятное промелькнуло в его взгляде, будто он хотел сказать мне о чем-то, но после передумал. Эта недосказанность волновала, но думать о ней сейчас я не мог. Да и он бы вряд ли признался, раз решил скрыть от меня какие-то свои размышления. Еще какое-то время Рогачев молчал, а потом набрал чей-то номер.

— Юля, пригласите ко мне Романову из шестой группы. Пусть зайдет в сто вторую аудиторию. Да, прямо сейчас.

Глава 5

Я давно не испытывала столько разных чувств одновременно. И лучше бы и дальше не испытывала. Растерянности, стыда, страха, какого-то ослепляющего отчаянья. Реально не представляла, что делать дальше. Строчки из писем крутились в голове, стучали в висках, а перед глазами мелькали образы, от которых прежде я чувствовала себя самой счастливой, а теперь не знала, куда спрятаться.

Но если я и смогла бы убежать от Рогачева, то куда скрыться от собственных мыслей? Это было ужасно. Чудовищно. Думать о том, что мой Амур — это именно он. Что я влюбилась в собственного преподавателя, отвратительного пошлого старика. И именно с ним вытворяла… лучше не вспоминать, что.