Ты – мое наказание

– Ты дар речи потерял? Это, вроде как, я должна молчать и обижаться на то, что ты плюнул в меня молоком, – зло произносит Настя, брезгливо вытирая салфеткой лицо.

– Извини. Я неспециально. Но, справедливости ради, маска из молочных продуктов полезна для кожи. Откуда ты знаешь про замужество?

– А ты не знаешь? Моя бабка была экстрасенсом, а мне передался от нее сей дар.

– А если подумать?

– А если подумать, я слышала разговор моего папочки с тобой, – еще бы вспомнить, что там был за разговор. – Ты обмолвился, что привьешь любовь своей будущей супруги к папуле. Но только после того, как меня непременно переоденут, а то у тебя, цитата: «глаз задергался, от одетой на мне тряпки, гордо именуемой платьем».

– Я не мог такого сказать, Настя.

– Да неужели?

– Вот тебе крест даю. Я бы сказал: «от надетой на тебе тряпки», а не одетой.

Зря. Ой, зря. Исправлять Настю надо только после замужества, а не до. Половина Настиного стакана молока моментально оказывается на моем лице.

– Справедливости ради, маска из молочных продуктов полезна для кожи, – с удовольствием копирует некогда произнесенную мной фразу.

– Справедливости ради, не для глаз, – парирую в ответ и тут же тянусь за салфетками.

Протираю глаза, мысленно заставляя себя не придушить мелкую до закорючки в ЗАГСе. Надо, Вадим, надо.

– Анастасия, свет не моих очей. Если кратко, я буду тебе прекрасным мужем.

– На словах Лев Толстой, а на деле ху…, – резко замолкает. – Ладно, не буду травмировать твою тонкую душевную организацию. Хрен простой.

– Вот не хочешь ты вести конструктивный диалог. Если простыми словами – я для тебя, Анастасия, палка-выручалка.

– Мне твоя палка сомнительного сорокалетнего качества без надобности, – не лупили тебя в детстве, Падловна. А зря. – У меня есть парень.

– А я не про ту палку, Настя. Я имел в виду, что я для тебя, как зонт в Питере.

– Чего?

– Всегда необходим. Я твой билет в нормальную жизнь. Не помню, о чем там был разговор с твоим отцом, но хотя бы понятно, почему я получил такой прием и впал в твою немилость. Все не так, как кажется. Я не покушаюсь на твою личную жизнь, Настя. Наш брак будет фиктивным. Я к тебе вообще не притронусь ни одной частью тела.

– Фиктивным?

– Да. Фиктивный. Скажем, на года два-три. Но о том, что он фиктивный будем знать только ты и я. Ты будешь жить в хороших условиях, в моем доме. В отдельной спальне. Мы будем очень редко пересекаться. Ты не будешь думать о том, что надо вставать в четыре утра и батрачить на огороде. Пойдешь учиться, куда захочешь. Будешь развиваться, иметь деньги в неограниченном количестве, при этом я не буду тебя контролировать, как твой отец, согласись ты на его обеспечение, – чистейший блеф о контроле, благо Настя не в курсе. – Ты получишь все, о чем может только мечтать девушка. Со временем наладишь отношения со своим отцом. От тебя будет не так уж много требований, – от последней фразы самому смешно. Тут править и править.

– И какие это требования? – надо же, не сразу послала на три буквы.

– Сопровождать меня на некоторые встречи, мило улыбаться женам моих партнеров и не только им. Проще говоря, делать вид, что тебе приятны эти неприятные бабы и тебе нравится поддерживать с ними беседу. Все в пределах разумного. Но, конечно, прежде надо подправить твою речь и, давай без обид, отвезти к стилистам.

Ну вот сейчас точно на хрен пошлет, еще и кипятком плеснет. Не даром косится на чай. Однако Настя встает из-за стола и выходит из кухни.

– Ты куда?

– Посикать, – вполне четко произносит она, выводя меня из себя.

Теперь я уже мало что понимаю. Нарочно меня выводит или правда так выражается? Увы, скорее второе.

Пару минут я сижу и пялюсь в экран телефона, представляя с каким удовольствием я ткну ей фактом наличия невесты у Артемки, как вдруг до меня доходит. Я слышу шум воды.

Иду на звук и оказываюсь около двери, которая была сразу закрыта. Сканирую ее несколько секунд. Вода выключается и дверь открывается.

– Ну и мандатра же ты, Настенька.

– Кто?

– Нехороший человек. Туалета дома нет, говоришь?

– Для гостей нет, – как ни в чем не бывало произносит Настя, выходя ко мне. Демонстративно закрывает дверь на ключ. – Ну, так уж и быть, на дорожку разрешу вам пристроить свою царскую жопу к моему унитазу. Держите ключик, Вадим Викторович.

Вкладывает мне в ладонь ключ, сама направляется на кухню. Иду вслед за ней.

– Я отсюда не уеду, пока не получу от тебя положительный ответ.

– Даже так?

– Не иначе, – подкидываю вверх ключ и тут же убираю его в карман. – К тому же, если тебе отшибло память, ты мне машину повредила. Я физически не могу уехать домой. Ну так что? Каков твой положительный вердикт?

– Всего доброго, Вадим Викторович.

– Упрямая овца, вся в отца.

– Ты назвал меня овцой?

– Да.

– Опрометчиво.

– Ну, раз карты раскрыты, чего выделываться?

– Ну раз так. Окей. Мою выгоду ты типа расписал. Но вот поведайте мне, Вадим Викторович, а на кой черт вам это надо?

– Неважно. Это наши с твоим отцом дела.

– Важно. Или выкладывай или…