Ты – мое желание

Мужчина повернулся к ней, вжав руки в края столешницы. Его лицо исказила гримаса вырывающейся наружу ярости.

– Хочешь услышать?

– Да. Очень.

– Ты бледна.

– Говори.

Она продолжала настаивать. Или сейчас, или никогда. Никита сегодня был другим. Более растрепанным, как она отметила по приходу. Нельзя не воспользоваться слабиной, хотя его слабость могла быть только видимой.

– Что говорить-то, матушка? – его тонкие губы искривились, в глазах появился опасный блеск. – Я поехал кукушкой по тебе в то же время, что и батя. Когда он привел тебя к нам в дом. Увидел и всё, п*ц подкрался незаметно. До сих пор помню то чертово белое платье, в которое ты была одета. И синяки. На плечах, шее. Стертые колени твои тоже помнил. Я смотрел на тебя и видел, как мой предок ставит тебя на колени и дерет сзади, врезаясь по самые яйца. Или трахает сверху, сжимая тонкое горло. Фиксирует, чтобы ты никуда не делась. Побледнела… Мне не продолжать?

– Продолжай.

Она справится…

Она выслушает.

– Я знал своего отца. Если я только посмотрю в твою сторону с вожделением, санкции будут жесткими. Потому что то, что его – его. Я видел, как он на тебе помешался. Всех своих баб забросил. А по бабам он любил ходить. Мы даже пару раз вдвоем драли. Ладно, хрен с ним. Пусть покоится с миром. Долго я на тебя облизывался, Лесь. Семь лет. Семь долгих лет дрочил в соседней комнате, пока тебя драл мой батя.

Про соседнюю комнату он врал. Никита с ними почти не жил. Олеся не стала поправлять его.

То, что он говорил, поражало в равной степени, как и ужасало.

Почему она раньше ничего не видела?

– Я представлял, что однажды придет день, и я займу его место. Точно так же поставлю тебя на колени, намотаю волосы на кулак и вгоню член по самые яйца в твоё мокрое лоно. Я сходил по тебе с ума, матушка. И сейчас схожу. Девять месяцев кружу вокруг тебя. Я тебе рассказываю, чтобы до твоей красивой головки, наконец, дошло: я тебя в покое не оставлю. Будешь сопротивляться, отталкивать – кафе отберу. Потом приду за квартирой. Я лишу тебя всего, что дорого. Кредиты на тебя повешу. Подставные аварии. Лесечка, крошка, я многое, что могу. Я буду целенаправленно убирать всё, что тебе дорого, пока не услышу твоё «да».

Олеся прикрыла глаза, протяжно выдохнула воздух из груди и открыла глаза.

– Ты такой же псих, как и твой отец, Никита. Ты думаешь, что, причиняя мне вред и пакостничая, сможешь получить моё расположение?

– Чхать я хотел на твоё расположение! Ты будешь со мной, как была с моим отцом.

– Я ненавидела его.

– Ты жила с ним! – Белов-младший повысил голос.

– Потому что, как ты правильно заметил, он меня загнал в угол. Но он – не ты. У тебя ничего не получится.

– Хочешь проверить?

Она не успела ничего ответить. Снова послышался звук открывающейся двери.

Его услышала не только Олеся. Никита тоже. Мужчина сразу же напрягся, ощерившись.

Глава 16

Марк безошибочно выбрал направление.

В однушке особо не разгуляешься. Или кухня, или комната.

Он прошёл на кухню.

Олеся обернулась, чтобы он увидел её первой.

Марк… Её захлестнула нежность. Ещё возникла необходимость броситься к нему в объятия, прижаться крепко-крепко к груди и попросить, чтобы он её никуда не отпускал. Никому не отдавал. Чтобы обнял, успокоил.

Она бы так и сделала, если бы не наличие Никиты в квартире.

И выражение лица Марка.

Мужчина, конечно же, увидел чужую обувь. Её сложно не заметить.

Оставалось надеяться, что он не сделал поспешных выводов.

Но его лицо… Оно уже многое сказало Лесе, откинув её в дни отдыха у Марты. Тогда он точно так же на неё смотрел: холодно, выжидающе, с легким прищуром, от которого становилось не по себе.

– Привет, Марк, – она начала первой.

– Добрый вечер, – слишком спокойно поздоровался в ответ Марк.

Олеся, поддавшись порыву, откровенно наплевав на присутствие Никиты и на то, что будет потом, какие выводы сделает этот одержимый урод, отошедший на второй план с его закидонами и угрозами, сделала шаг в сторону Марка.

За спиной послышался то ли смешок, то ли приглушенное улюлюканье.

Тойский тоже пришёл не с пустыми руками. Пакет и коробка с пончиками.

Которые он сразу же и протянул Лесе, разделяя их подобным образом.

У девушки засосало под ложечкой.

Нет-нет, Марк же умный мужчина, он не развернется и не уйдет! Не оставит её наедине с этим.

Она приняла пакет и негромко сказала:

– Мы поговорим. Позже. Пожалуйста.

Марк медленно кивнул. Посмотрел за её спину. Потом ей в глаза.

У Олеси возникло чувство, что она с разбега прыгнула в пропасть. Даже не намёка на улыбку.

– Я не помешал?

Господи, Марк, ну что ты такое говоришь…

Что творишь…

– Нет. Никита уже уходит.

Никита оттолкнулся от столешницы и выдвинулся в их сторону. Олеся кожей ощущала его приближение. Шаг за шагом. Ей даже казалось, что волоски на коже встают дыбом.

– Я ухожу. Но я вернусь. Это оставлю пока себе.

Никита подкинул кверху ключи.

От её квартиры.

Взгляд Марка метнулся к ключам, а у Олеси всё замерло внутри.

Вот сукин сын!

Никита прошел мимо, и девушка интуитивно вжалась в стену.

Поравнявшись с Марком, он задел его плечом. Марк ответил, послав корпус вперед.

– Ты…