Ты мой дом

— Эй, — Демид замирает, и, схватив мой подбородок, заставляет посмотреть в его глаза. Только сейчас понимаю, что в моих слезы. Он видит их, и ему это совсем не нравится.

— Белка, расслабься. Просто доверься, ладно? – наклонившись, с нежностью касается губами моих губ. И его поцелуй тягучий, распаляющий, снимающий боль. По телу снова дрожь, а низ живота затапливает тягучей истомой. Он начинает двигаться во мне, но теперь нет боли, мне даже немного приятно, ведь его язык ни на секунду не перестает ласкать оголенную кожу моей груди.

В какой-то момент его движения становятся резкими и сильными. Дема нависает надо мной, лоб хмурится и на нем выступает испарина. Он напряжен, прикусывает нижнюю губу. А я глаз с него не свожу, впитываю до капли каждое мгновение его оргазма. Каждый звук, рвущийся из его груди, каждую эмоцию. И когда все заканчивается, он опускает голову мне на грудь.

Его дыхание все еще такое рваное, спина ходуном. А я обнимаю его, уже осознавая, что все закончилось. И теперь мне придется отпустить его.

Отдышавшись, Демид поднимается и, надев джинсы, выходит из комнаты. Все это время он не смотрит на меня, ничего не говорит. На глаза набегают слезы, и я кутаюсь в простынку, понимая, что ничего не изменилось. Я не обижена, я все понимаю. Знала, что он не мой. Только больно теперь, что из-за меня у него будут проблемы с Мирой.

Демы все нет, и тишина в комнате с каждой минутой давит на меня все больше. Перед глазами наша с ним последняя встреча, и то, как я выбрала Исая, а не его. И мне становится так больно, что не продохнуть.

И я вдруг понимаю, что хочу сказать ему правду. Хочу, чтобы он знал, почему я так поступила. Поднимаюсь с постели, и, закутавшись потуже в одеяло, иду на его поиски. Пройдя небольшой коридор, приближаюсь к входной двери.

Открыв ее, выхожу на крыльцо. Здесь очень холодно. Дождь все еще льет стеной, ледяной ветер обдувает со всех сторон. Я делаю шаг вперед, и застываю, заметив Демида. Он чуть в стороне. Облокотившись о парапет крыльца, смотрит куда-то в темноту.

Внутри все дрожит, только совсем не от холода. И когда он оборачивается ко мне, я вижу в его черных глазах то, что разбивает мне сердце.

По спине ознобом его резкое равнодушие. Скользнув по мне быстрым взглядом, отворачивается.

— Дем...

— Иди в дом, — осекает грубо, даже не обернувшись.

Я не уйду. Пусть даже силой затащит меня в дом, но я буду стоять на своем. Делаю шаг к нему навстречу.

— Мне нужно кое-что сказать.

С его губ рвется ухмылка. Он смотрит себе под ноги.

— Ты все уже сказала тогда, в доме Исая. Тебе так не кажется? – когда он поднимает голову и смотрит на меня, я вижу за маской злости и ярости нестерпимую боль.

Делаю еще один шаг. А он волком на меня смотрит.

— Я вынуждена была так сказать. В тот момент я не могла признаться.

Он кривится, словно ему противно даже слушать меня.

— Не объясняй, — его грубый тон иголками под ребра. Демид поворачивается ко мне, и, сложив на груди руки, опирается спиной о парапет.

— Я все равно не пойму, почему ты скрыла от меня правду с Мирой, почему доверилась Гессу, а не мне, — в голосе холод, а глаза так жадно скользят по мне.

Я не понимаю его, почему он ведет себя так странно.

Холодные капли дождя отскакивают от стен и попадают на меня, но я не чувствую холода. Я смотрю только на него, и мне так больно, понимать, какую обиду я нанесла его сердцу.

Демид подходит ко мне, тянется ладонью, обхватив мою скулу. И в этот момент моя вселенная сжимается до его глаз.

— Мне понадобилось время, чтобы перестать злиться на тебя... но я и сейчас не уверен, что справился до конца с этой задачей, – на губах нервная улыбка, а пламя, что горело во взгляде, вдруг стихает. Вместо злости, я вижу нежность... И это еще больше путает меня. — Прости... – только и могу выдавить из себя, а он наклоняется и касается моих губ своими.

— Но теперь я знаю, чего хочу, — отстранившись, с жадностью исследует мое лицо, и от улыбки, озарившей его губы, мое сердце пускается вскачь. Демид заботливо убирает волосы с моего лица.

— Я хочу, чтобы ты была со мной, Белка, и мне плевать, чего хочет Исай. Плевать, что он чувствует к тебе. Я больше не отдам тебя.

Я знаю, как больно ему говорить об этом, как тяжело признавать свои слабости. И в то же время, я не могу забыть о Мире. Поэтому его слова кажутся мне самым большим обманом.

— Я помню, как ты на меня смотрела и то, как я чувствовал себя рядом с тобой. И мне херово без тебя, Белка... Мне тебя п*здец, как не хватало.

Он расплывается передо мной. Невыносимое испытание - смотреть в его глаза, и понимать, что ты не можешь быть с ним. Просто не можешь...

— Зачем ты это делаешь? Зачем говоришь мне все это? – подбородок дрожит, и я чувствую себя последней слабачкой.

А он хмурится так, словно я только что ему пощечину отвесила.

Внутри все пылает огнем. Я вырываюсь из его рук и забегаю в дом. Прислоняюсь к двери, раскрывая рот в немом крике. Он пытается сделать мне еще хуже? Это месть за то, что я осталась с Исаем? Или за то, что скрывала от него болезнь Миры?

В дверь раздается стук.

— Белка, открой!